Губы их встретились. Поцелуй был долог. Его язык гладил ее язык, вбирал его в себя, играл с ним. Его губы пили божественный нектар ее губ и не могли оторваться от этого источника восхитительного наслаждения. А сосуды, по которым текла кровь, превратились в огненные реки. И все поплыло перед глазами. Этот вечер принадлежал им, и только им одним.
Ушла из сознания работа, которой он напряженно занимался последние годы. Он забыл о компании, о парижском филиале, о необходимости встречи с директором лионского отделения, о Саре, о том, что он собирается на ней жениться, о покушении на него, совершенной какой-то сумасшедшей. Осталась только она, эта волшебница, которая уже однажды вторглась в его жизнь как океанская волна, попыталась затянуть в свой водоворот, откатилась, обдав мириадами соленых брызг, которые осели в тайниках его души, а теперь снова устремилась к нему и утащила с собой в пучину.
— Боже, что я делаю? — шептала Линда, целуя держащего ее на руках мужчину.
Их сердца бились в унисон. Их стук — настойчивый, пронзительный, громкий — требовал соединения еще более близкого, чем поцелуй. Линде с ее нетерпеливым характером хотелось испить до конца вино страсти. Что будет потом, ее уже не интересовало. Здравый смысл окончательно покинул ее. Она забыла о статье, из-за которой сюда явилась, и растворилась в мужчине своих снов, в том, чье имя никогда не позволяла себе произнести.
— Милая моя, — прошептал Джеймс.
Они дрожали от страха, что жизнь снова разлучит их на долгие годы, и в глубине их сердец еще сохранялся жгучий привкус горечи. Но их губы прощали друг другу все прошедшие и будущие страдания. Им хотелось только настоящего.
— Я не должна этого делать. Я замужем. Это неприлично, — шептала Линда, бесстыдно прижимаясь к Джеймсу и горя одним желанием — никогда с ним не расставаться.
Неистовый смерч затягивал их тела и души в опасный водоворот. Они никогда не смогли бы рассказать, как оказались в постели и кто из них кого раздел. Все это они проделали в тумане безумия, охватившего их и соединившего в единое целое.
— Тебе было хорошо со мной? — спросил Джеймс, когда они, не разжимая объятий, упали на спину, слегка удовлетворив сжигающий их голод.
— Нет, это неправда, так не бывает! Я умерла и нахожусь в другом измерении? Или мне снится сон? — воскликнула Линда. На ее ресницах дрожали слезы.
Джеймс осушил их поцелуем.
— Я люблю тебя, — прошептал он и начал снова ласкать тело Линды с нежной настойчивостью и плохо сдерживаемым нетерпением.
