Таксисту было лет пятьдесят, лицо изможденное, из угла рта свисает горящая сигарета, он не дает себе труда придержать ее пальцами, даже чтобы пепел стряхнуть. Куан Мэн видел, что уже два раза столбик пепла обламывался и серой золой разлетался по брюкам таксиста, а он и брюки не отряхивал. Он будто всматривался во что-то, милях в двадцати впереди, и совсем не замечал, что делается в его машине. У Куан Мэна несколько раз обрывалось сердце, когда такси в последний миг огибало встречные машины или пешеходов. Когда машина наконец остановилась, Куан Мэн подумал, что они просто чудом остались в живых.
Хок Лай заплатил таксисту - а перед этим он платил по счету в "Монт д'оре". Куан Мэн испытывал мучительную неловкость человека, у которого мало денег. Ему было неприятно чувствовать себя гостем, и от этого он сердился, что они приехали на Эспланаду, которую он считал своим владением. Эспланада предназначалась для него одного, здесь стояли на якоре его вечерние корабли. Куан Мэну совсем не нравилось, что посторонние вторглись в то, что он считал своим.
Хок Лай и Сесилия ушли вперед. Анна оказалась с ним, вернее, он с ней. Ему уже во всем мерещился заговор, и он решил ответить на него невежливым молчанием и надутыми губами. Не замечать девушку, шагающую рядом с ним. Какое мне до нее дело? Она же не моя девушка, пытался найти себе оправдание Куан Мэн.
- Корабли - как красиво! - неожиданно воскликнула она.
К изумлению Куан Мэна, она подбежала к балюстраде и не отрываясь смотрела на корабли.
Ее голос оказался глубоким и низким - скорей рожок, чем флейта. Ну что ж, проиграл пари, сказал себе Куан Мэн, почему-то странно удовлетворенный. Он достал три доллара из бумажника в левом брючном кармане и переложил их в правый. Квиты, сколько проиграл, столько заплатил. Куан Мэн подошел к балюстраде и оперся о нее рядом с Анной.
- Люблю море и все, что с морем связано. Корабли люблю, - сказала Анна, поворачиваясь к нему с улыбкой.
- А чем вы занимаетесь? - спросил Куан Мэн.
- Собираюсь стать учительницей. Уже два месяца учусь в педагогическом колледже.
- Наверное, преподавать хорошо.
- Мне хочется.
- Эй вы, двое! Хватит там! Уже опаздываем! - крикнул Хок Лай.
Куан Мэн и Анна повернулись. Сесилия звонко смеялась. Смех у нее округлый, как ее глаза-яблоки, подумал Куан Мэн.
К "Одеону" подъехали на такси. Как всякий смертный из плоти, крови и костей, Куан Мэн, очутившись в переполненном темном зале, забыл о своем мире, захваченный другими, целлулоидными мечтами. Они не отпускали его целых два часа.
