Доковыляв до одной из главных улиц, Толлеус сразу поймал экипаж из тех, что всегда готовы подвезти приличного человека за пару монет. Очень удачно, надо сказать. Старик изрядно устал, да и солнечное пекло недвусмысленно намекало о скорой грозе.
Развалившись в коляске и утерев пот, старик с наслаждением вытянул натруженные ноги. Из-под подола дорогого плаща показались старые растоптанные меховые башмаки, на которые возница покосился с явным неодобрением. Пусть его — доживет до старости, поймет преимущество мягкой удобной обуви перед новомодными туфлями, придуманными не иначе как заплечных дел мастерами.
Под мерный неторопливый стук копыт Толлеус погрузился в невеселые размышления. Тюрьма, где он проработал без малого сорок лет, разрушена оробосцами. Большая часть здания уцелела, но центр управления и защиты превращен в руины. Теперь это не тюрьма, а просто толстые стены. Восстанавливать сложнейшие искусные плетения вряд ли будут. А значит, прощай работа.
Нет, денег-то хватит: опытный искусник всегда сможет заработать себе на кусок хлеба. Но уж очень удачное место было. Конечно, карьеру там не сделаешь, так ведь не о том речь. Мало того что тюрьма стояла возле дома, так еще и прямой доступ к манонасосам… Вот где теперь прикажешь брать ману для амулетов? Даже в другой тюрьме, если переведут, такого удачного расклада не будет. Мановклад каждого заключенного можно предвидеть. Если манопоток на выходе будет ощутимо слабее, сразу же назначат проверку. Обнаружится утечка — влепят халатность с понижением, а за незаконное подключение к каналу и вовсе посох отберут.
А тут был чародей, который на протяжении без малого тридцати лет прямо-таки фонтанировал маной, при этом по документам чародейский статус имел минимальный. Так что всю его ману вполне можно было присваивать, не вызывая подозрений, что старик исправно и делал все эти годы. И как теперь быть? Конечно, Толлеус надеялся, что чародей не проснется: все засыпали, кто через пару лет, кто через десяток. Этот и так держался дольше всех. И ушел не как все. Птица высокого полета. Наверное, из старших чародеев. Оробосцы редко устраивают заварушки ради своих людей. А тут расстарались. Да так, что теперь новую работу искать надо.
Эх, зачем прошлое ворошить? Думать надо, как дальше быть. Несмотря на гладкое течение жизни, старик готовился к тому, что настанет день, когда чародея не станет. Дома есть кое-какой запас. Хватит на пару-тройку лет. А потом? А потом амулет — Толлеус погладил себя по груди — остановится. Маны нужно много — столько не заработать честным трудом искусника. Остается махровый криминал, а не безобидное мошенничество. И это нехорошо.
