Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский, Alienenok

Необъятных размеров старик сидел с закрытыми глазами в потертом, но мягком кресле. Это кресло, дубовый стол да одинокий шкаф – вот и все убранство комнатки без окон, если, конечно, не считать наставленных друг на друга сундуков с разным барахлом. Со стороны могло показаться, что старик убаюкивал свой посох, словно малое дитя, и сам уснул. Однако тюремные стражники прекрасно знали, что если уж Толлеус Алициус Хабери Рей на своем месте, то он работает: быть может, проверяет заряд артефактов, быть может, настраивает систему безопасности. Штатный тюремный искусник поспать может и дома, он живет всего в квартале отсюда. Пускай это не по правилам, но старик частенько отлучался с рабочего места. Он отвечал за обслуживание амулетов и манонасосов. Если все работает нормально, безвылазно сидеть рядом с ними нет смысла. Стражников, конечно, мучает зависть: им-то приходится денно и нощно торчать в своей будке. Однако кто они такие, чтобы пенять искуснику, который работает здесь дольше, чем они живут на свете? Они это прекрасно понимают. Другой штатный искусник – тюремный целитель – тот всегда на посту. Не по необходимости, а по неопытности. Только-только из Академии, соображает еще туго.

Толлеус тем временем открыл глаза, закончив перебирать искусные нити, которые тугими пучками змеились по всей стене. Человеку несведущему может показаться, что комната пустая. А если здесь доведется оказаться искуснику, то в истинном зрении он сразу же увидит огромное количество управляющих концов, наполняющих помещение.

Система безопасности была в порядке: никто не тревожил защиту, никто не менял настройки. «Полдела сделано, теперь к манонасосам», – наметил себе путь старик и тяжело со вздохом поднялся. Центр управления маносбором по каким-то неведомым причинам располагался в другом месте. Похоже, эти два центра проектировали разные люди в разное время. Ведь тюрьма не всегда была таковой.

Настройщик медленно побрел полутемными коридорами, сгибаясь под тяжестью лет. Он не стал освещать себе путь, который давно выучил наизусть. Темнота не смущала его, а вот две лестницы, те, что впереди, по-настоящему пугали. Дома у Толлеуса сделан подъемник на второй этаж. Но в казенном заведении устанавливать искусные приспособления, да к тому же собственной разработки, не положено. Приходится каждый раз мучить старые больные ноги.