– Девушка!.. – но она не обернулась, – не убегайте! Я просто спросить хочу!.. (Наверное, его трезвый голос внушал доверие, и женщина остановилась). Простите, а где здесь живут Ивлевы?
– Вообще-то, мы недавно переехали, но, по-моему, это внизу, – женщина заспешила к новенькому коттеджу, большим красивым кораблем, возвышавшимся над приземистыми, домиками послевоенной постройки.
Дима направился вниз – туда, где дробно стучали поезда, шедшие по берегу водохранилища. Фонарей здесь не было вовсе, а дорога шла под уклон. Дима ощупывал каждый шаг, прежде чем перенести массу тела, но все равно один раз чуть не упал. Чудом удержался, схватившись за мокрое скользкое дерево и решил, что лучше идти вдоль забора; правда, тогда просыпались собаки, и его передвижение отмечалось катящейся впереди волной злобного заливистого лая. …А это и хорошо, – подумал Дима, – может, кто-нибудь выглянет?.. Тогда спрошу… Но никто так и не выглянул, полностью доверяя охрану четвероногим стражам.
Дима вышел к перекрестку, на котором тускло горел фонарь. Растерянно остановился, и тут ему повезло. Дверь ближайшего дома открылась. На крыльце появился темный силуэт; в раздумье постоял минуту, потом спустился и что-то поставил на землю.
– Извините! – крикнул Дима, – а Ивлевы где здесь живут?
– Ивлевы? – переспросил мужчина, – здесь нет Ивлевых, и никогда не было.
– Как нет?..
– А так. Здесь я всех знаю. Тридцать пять лет живу. Ивлевы – это еще ниже спуститесь, потом направо. Дом двухэтажный; мансарда стеклянная, – мужчина поежился – вышел он налегке, не рассчитывая так долго находиться на улице, – а тебе там кого?
– Мне б полковника Ивлева.
– Михаил Николаевича? – мужчина громко рассмеялся, – эк, кого вспомнил. Он уже лет двадцать пять, как умер. Я еще в школу ходил. Жена его, правда, живая, но, по-моему, уже не двигается сама. Дочь… так ей тоже за шестьдесят. Ты Славку, наверное, ищешь – внука?
– Нет, я полковника искал… – пробормотал Дима.
– Ну, парень, тогда тебе не сюда. Тебе лучше на центральное кладбище, в аллею героев, – мужчина скрылся в доме и запер за собой дверь.
Ниточка оборвалась, еще не начав разматываться. Дима повернулся, чтоб идти обратно, и увидел дальний свет фонаря, отражавшийся в несущихся вниз мутных потоках – по ним ему предстояло подняться!..
Ноги поехали сами собой. Дима успел схватиться за дерево, но пальцы не удержались на влажной коре, и он заскользил вниз, балансируя руками, как канатоходец. Перевел дыхание. Хотел закурить, но понял, что пачка отсырела окончательно. Он стоял, запрокинув голову так, что касался затылком ствола, а на лицо падали крупные холодные капли. Несмотря на мерзкую погоду, и то, что его поход закончился ничем, домой не хотелось. Как ни пытался он представить себя в теплой сухой комнате, но ощущение уюта и защиты не приходило.
