В крошечном сквере толпились художники. Их работы стояли прямо на земле, подпертые прутиками. …А если дождь?.. но сами авторы, видимо, не заботились об этом. Они разделались на группки и о чем-то оживленно беседовали. Трое ребят под большим, уже изрядно облетевшим деревом разливали водку.
Дима брел по вернисажу, разглядывая местные «шедевры». Часть из них выглядели откровенно дилетантскими, изображавшими примитивные натюрморты и людей с угловатыми карикатурными лицами. Часть, наоборот, были безукоризненно точны, но бездушны, как фотографии. Видимо, их и делали с фотографий – они все походили друг на друга, отличаясь лишь форматом и цветовой гаммой. …Под обои лепят… – решил Дима и двинулся дальше. Бутылка опустела. Он поставил ее на землю, и оглянувшись через несколько секунд, увидел, как та исчезла в сумке сгорбленной старушки. …На хлеб почти заработала, – отметил Дима безо всяких эмоций.
Дошел до сквера и опустился на скамейку возле фонтана. …Что же мне сегодня снилось?.. Ощущение тесноты и сдавленности прошло уже давно – остался лишь внутренний холод, и то, скорее, потому, что он не мог вспомнить, что там происходило такого страшного.
Возникла мысль позвонить кому-нибудь и просто поговорить – так, ни о чем, чтоб услышать живой человеческий голос. Он достал телефон и обнаружил, что в суете забыл зарядить его; равнодушно убрал его обратно. Он чувствовал полную опустошенность и апатию ко всему.
Соседи по скамейке менялись. Сначала это были две совсем юные девушки, которые, испуганно оглядываясь по сторонам, достали сигареты, и торопливо покурив, заспешили к большой и очень престижной школе. …Вот, взять бы ремешок и хорошенько надрать бы им обеим задницы, – подумал Дима, глядя на быстро удалявшиеся худенькие фигурки, но благородный порыв тут же угас, – хотя мне-то до них какое дело – пусть смолят, если хочется… Девушек сменила бабка-«санитар леса» с извечной сумкой, звеневшей пустыми бутылками. Она сидела долго, пристально оглядывая сквер, и завидев добычу, устремилась к ней. Больше она не вернулась, избрав другой наблюдательный пункт. Потом появились два парня, громко разговаривавшие на матерном языке. Дима понял, что один уговаривал другого выпить, а тот, второй, не соглашался. Поскольку деньги оставались только у второго, спор становился все более эмоциональным и агрессивным.
Дима посмотрел на часы – только половина двенадцатого. …Весь день впереди, и у всех есть какие-то дела, а у меня нет… Хотя есть – надо же вставить стекло!..
