– Дим… – Валин голос оборвал мысль. Дима положил револьвер – он перестал являться некой притягательной тайной, превратившись просто в вещь, которой можно воспользоваться при необходимости, – откуда у тебя оружие?
– Это дедов. Вчера случайно нашел. Теперь он мой.
– А я слышала, что оружие надо регистрировать.
Диму всегда раздражала ее извечная правильность; желание, представив аргументы, тут же сделать выводы. Сейчас он, тем более, злился, потому что она пыталась вторгнуться в его новую, только начавшуюся жизнь своими дурацкими законами.
– Здесь все можно, – сказал он, и было непонятно, имелась в виду вся большая Россия или только его дом.
Валя вздохнула, поняв, что обсуждать тему нет смысла.
– Меня ж вырвало… – она улыбнулась, – я прилегла, но услышала выстрел. Что тут было?
– Тут-то?..
Дима мысленно вернулся на пятнадцать минут назад и не смог объяснить, что же «тут было». То, что Олег хотел бросить пепельницей в кота – это вовсе не повод, чтоб стрелять в Игоря. А если сказать ей, что это было «вторжение», она все равно не поймет своим логическим умом.
– Да ничего особенного не было. Мы немного повздорили.
Это было самое глупое объяснение, которое могло прийти в голову, но Вале ничего не оставалось, как удовлетвориться им. Она снова вздохнула, глядя на тускло блестевшую чернь нагана, и Дима счел за лучшее убрать его с глаз долой, иначе дальше все так и будет вертеться вокруг этого куска металла. Завернул его в ту же тряпицу и спрятал обратно в шкаф.
Валя стала убирать со стола, а Дима опустился в глубокое старинное кресло, закрыл глаза, но сосредоточиться не получалось. Периодическое звяканье тарелок и шаги туда-сюда, туда-сюда – это раздражало, как никогда раньше. Он резко встал.
– Валь!..
– Что? – она остановилась, – я сейчас уберу и уеду.
– Да нет, – Дима смутился, хотя минуту назад хотел, именно, этого, – зачем уезжать?..
– Ты прекрасно знаешь, зачем… Кстати, а кто такая Ира? Ты никогда ничего не говорил о ней.
– Какая Ира?
– Ну, которая «не даст» тебе.
– Ах, эта… – Дима усмехнулся. Казалось, он должен бы взорваться сейчас, а не тогда, когда Олег хотел запустить в кота пепельницей, но почувствовал, что ему совершенно безразлично, «даст» ему Ира или нет, и уж, тем более безразлично, что об этом думает жена, – не переживай, это пьяный бред. Никто мне ничего не давал… хотя, я знаю, что убеждать тебя все равно бесполезно. Я сказал, а дальше понимай, как хочешь, – он встал, и пройдя мимо жены, вышел на крыльцо.
