— Джанет ударили? — эхом отозвалась Джули, вспомнив опухшую щеку.
— Это неправда! — Глаза девочки были полны ужаса. — Замолчи, Марк!
Джули медленно подняла маленькое личико к свету.
— Это сделала тетя Стефани? Это важно, Джанет. Я хочу знать.
— Она рассердится, — захныкала Джанет. — Она сказала, что никто не должен видеть, и это скоро пройдет. Она сказала, что я плохо себя вела…
— Боже мой! Что же ты натворила?
— Я взяла ее сумочку, она открылась, и все упало на пол.
— И все?
— Она сказала, что я плохо себя вела.
— Правда?
Джули поспешно уложила детей, поцеловала и направилась к двери.
— Спокойной ночи!
Стефани одна сидела в гостиной, вертя в руках пустой стакан. Завидев Джули, она равнодушно взглянула на нее и опять мрачно уставилась на веранду.
— Вы сегодня ударили Джанет? — Заметив гнев в глазах Стефани, она поспешила заверить: — Это не она мне сказала, девочка слишком испугана. Чем вы ей пригрозили?
Стефани сухо улыбнулась:
— К чему вся эта сцена? Девочка плохо себя вела, и я ей об этом сказала.
— Глядя на ее лицо, можно подумать, что у вас железная рука. Должно быть, вы ударили ее обо что-то.
— Об стену или об стол, уже не помню. Слушайте! Вы прекрасно знаете, что Джанет настоящий чертенок. Хотите сказать, что я не имею права воспитывать собственных детей?
— Вы правда так любите Марка с Джанет, чтобы сделать их своими? — прямо спросила Джули.
— Я ведь согласилась их взять, не так ли?
— Но только чтобы вернуться в Кению.
— И что такого, если мне удастся убедить Джона, что Бонгола — не место для детей Линн? — протянула Стефани и глазом не моргнув.
— Ничего, если бы вы только могли полюбить Джанет с Марком. Они очень милые дети и…
— И почему вы думаете, что я не буду любить их, как Линн? — презрительно спросила Стефани.
— Просто у меня такое чувство. Но они ваши племянники, и если вы не хотите собственных детей…
— Боже упаси! — Стефани передернула плечами. — Вам не о чем беспокоиться, так что можете оставить роль наседки. Мне кажется, вам здесь больше нечего делать. Возможно, вам лучше уехать.
— Очень хорошо.
Джули молча вышла из комнаты. Какой смысл спорить? Преимущество на стороне Стефани, и ей это прекрасно известно. Джули успела привязаться к детям, словно это были ее собственные братишка с сестренкой. Ей было безумно тяжело оставлять их с тетей. Они стали сиротами и нуждались в любви и заботе больше других. Возможно, Джон Мейхью мог им это дать, но Стефани казалась совсем бесчувственной.
