— А эта шалава наркоту носит, да? — Бетон тыкает дулом пистолета на маленькую девочку.
Кто я в этом потоке несущихся в бездну людей? Хватаю Бетона за руку:
— Не надо! — ору я ему.
Ад внутри нас, писал Довлатов. Я подписываюсь под этими словами.
— Снимай, Грех! — Злой впихивает мне в руки видеокамеру.
Бетон беспорядочно бьёт отца и мать кавказского семейства ботинками. Девочка рыдает, заходясь в истерике. Я слышу, как за моей спиной пассажиры автобуса рыдают вместе с ней.
— Сидеть, суки, сидеть! — орёт Кревед.
— Что вы делаете!? — причитает азербайджанская мать. — Что мы вам сделали!?
— Молчать, сука, молчать!
— Папа, папа! — кричит девочка.
Бетон и Злой стаскивают её на пол автобуса.
— Это же у вас, на Кавказе, женщина выходит замуж за того, на кого укажут родители? — смеётся Бетон.
Он рвёт розовую юбку девочки. Злой зажимает ей рот. По его грубым рукам текут её слёзы. В объективе камеры полные ужаса глаза девочки.
Отец семейства вскакивает с истошным криком. Так кричат, когда наступает агония. Бетон нажимает на спусковой крючок. Пуля пробивает колено азербайджанца. Он падает на пол. Злой отпускает девочку и за шиворот оттаскивает его. Бросает на ступеньки дверей и добивает битой. Слышатся крики Креведа:
— Сядь на место, сука.
Я, задыхаясь, ору:
— Не трогай её!
— Зассал, Грех?
Дуло окрашивается в красный. Змей в Эдеме. В автобусе наступает абсолютная тишина. Слышатся только тихие всхлипы девочки, просачивающиеся сквозь руки Злого.
Мы вновь в машине. По-прежнему держу в руках камеру, не в силах оторвать её от лица. Она моя единственная защита. Сквозь её объектив я могу воспринимать этот мир, себя, пусть слегка, но всё же видоизмененным.
— Что с ментами? — спрашивает Кревед, раскуривая косяк.
— А что с ментами?
— Будут же искать!
— Пусть ищут, — Бетон ухмыляется, — не в первый раз.
Я должен был спасти девочку, но даже не попытался. Вот оно моё непротивление злу насилием. Толстой мог бы гордиться мной. Так просто воплощать его принцип в жизнь, когда трясёшься за собственную шкуру.
Вижу мир сквозь крупные капли росы. Они соединяются в крохотные ручьи и медленно ползут вниз.
