— Какие ключи? — переспросила Ягжаль.
— Тссс! А то у меня неприятности будут. Ты с Иваном потолкуй. Обязательно потолкуй, времени мало у нас. Да не через яблочко, опасно это. Друг тот не в Тридевятом живет. Он, как гонения начались, в королевства уехал. И ни с кем не встречается.
— Иван-то сам где?
— А где ему быть? В Лукоморье живет. Там же, где и раньше. Писаря нанял, книжку ему надиктовывает. Да только кто ту книжку читать будет? Горох ее анафеме предаст, как только узнает.
— Не через яблочко... — повторила Ягжаль. — Голуби к нам не летают. Это что же, мне в столицу ехать?
— Ах, черт, тебя же ищут... Я и забыл.
— А если я пойду? — предложил Баюн. Два взгляда обратились на него.
Ягжаль, Иван и Волк всегда посвящали говорящего кота в свои дела. Он был другом, иногда даже советчиком, но не становился четвертым в их троице. Нельзя ожидать другого, если ты весишь меньше, чем полпуда, и собака для тебя уже серьезный противник. Когда Ягжаль сказала, что собирается уезжать в Залесье, Баюн без пояснений понял – он остается дома. Жизнь, в которой можно было самому решать, что скажет новостная птица, пробегала мимо, как олениха, а ему позволялось лишь видеть ее белый хвостик. Баюн принимал это. "Поябли" Ягжаль Волку на следующий день, или даже позже вечером, ничего бы в его жизни не изменилось. Но он только что снова увидел, как заморцы в очередной раз добились своего. Как истекали лживыми самодовольными улыбками, уверенные в своей непобедимости.
— Ты? — удивилась Ягжаль. — И сколько дней ты идти будешь?
— Дай мне коня, — сказал кот. — Конь до Лукоморья доскачет сам, а в седле я удержусь.
— Тебе еще и седло? — расхохоталась Ягжаль, которая представила Баюна верхом.
— У меня ведь когти, — ответил тот. — Я же не могу ими цепляться прямо за лошадь!
— Ну ладно, — улыбнулась княжна богатырок. — Бери Белогрива, он еще оседлан.
— Яга, не сходи с ума! — попытался возразить Серый Волк. — Мне про кошек ничего не было говорено!
— А ты знаешь, что раз в четыреста лет кошка сносит яйцо? — разозлился вдруг Баюн, готовый защищать свое право на маленькую лепту. Волк опешил:
— Какое яйцо?
— А такое. Это наше поверье.
— Мне сегодня только кошачьих яиц… тьфу… — Ягжаль закрыла глаза ладонью. — Отправляйся уже, — сказала она, негромко смеясь. — Конь тебе пропасть не даст, Иван тем паче.
Ивана-Царевича многие называли Дураком. А ведь он был посмекалистее прочих. Просто он видел то, что другие видеть не могли или же не хотели. Ну кому придет в голову пойти искать то — не знаю что? А щадить волков и медведей, пусть даже говорящих?
