— Они не обвиняли Доминика в пожаре?
— Нет. Тут не было ничьей вины. Но Доминик винит себя сам за то, что Иоланда находилась на Монт-Авеллане, хотя это было, прежде всего, ее собственное решение. Она любила бывать здесь.
Она протянула Изабелле стакан.
— «Палаццо Таволара» должен был стать началом новой жизни на этом острове. Не знаю, насколько Иоланда одобряла идею строительства на Нироли. Не слишком, как я подозреваю.
Ее слова заставили Изабеллу смутиться… по многим причинам. Она пыталась получить слишком много информации и слишком быстро.
— Почему?
— Потому что островом ее мечты был Монт-Авеллан. — Люситта накрыла кружевной салфеткой кувшин с лимонадом и поставила его на поднос рядом со стаканами.
Изабелла встала, сжимая в руке стакан с лимонадом.
— Тогда почему же он не превратил палаццо в отель?
— Ему тяжело бывать здесь. Мы все знаем об этом. Но и продать его он тоже заставить себя не может. — Она взяла поднос. — Вас не затруднит отнести Доминику лимонад?
Затруднит? Вообще-то, да. По каким-то непонятным причинам Изабелла чувствовала себя… взволнованной. Словно ей позволили заглянуть в маленькое оконце в его душе, а она еще не решила, что делать с полученной информацией.
Так много вопросов — и никакой возможности их задать.
Изабелла с подносом в руках медленно пошла назад к тенистой беседке. Там, на Нироли, все казалось таким простым. Сеть отелей «Винчини» прекрасно подходила для…
И тут она задумалась.
Сеть отелей «Винчини». Почему они так назывались, если их возникновение было связано с семьей Иоланды? Она так много о нем не знала.
А хотела ли знать? Изабелла покачала головой. Неужели она влюбилась в Доминика Винчини? Такое было невозможно. Сотни мужчин готовы были оказаться у ее ног, стоило ей лишь щелкнуть пальцами. А она влюбилась в мужчину, сердце которого было погребено вместе с его умершей женой и ребенком. В мужчину, который предпочитал одиночество.
Изабелла остановилась на пороге беседки.
— Это мне?
— От Люситты. Она попросила меня отнести это вам, — сказала Изабелла, подходя к нему.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Чаще всего, разговаривая с ним, она совершенно не замечала его шрамов. Но сейчас, после того, как увидела, каким он был до пожара… они сразу бросились ей в глаза.
— Карло все еще спит?
— Да.
Интересно, какой процент его тела обожжен? Сейчас ей был виден только сморщенный участок кожи на его шее. Как далеко он распространяется?
Доминик отложил книгу в сторону.
— Что она вам рассказала?
