Пахомыч, Клепа и Олег развели костерок, сели вокруг него на свои вещи-баулы и, не торопясь, закурили. А куда теперь торопиться? За них уже все решили партийные товарищи.
— Говоришь, слава Шапкину? — ехидно поинтересовался Лютаев у Клепы.
Тот молчал, уставившись в землю. И без слов было понятно, что людей, как ненужный мусор, выкинули на помойку. И никто теперь не сомневался, что это было решение уважаемого товарища Шапкина, всего месяц назад перешедшего из горкома партии, где он трудился в поте лица вторым секретарем, на должность председателя горисполкома.
Страсти накалились, и достаточно было одной искры, чтобы произошел взрыв возмущения.
— Да в нюх я топтал этого Шапкина! — заорал Клепиков, для начала разорвав на себе рубаху. — Гнида продажная!
— На митинг надо выходить, — поддержали его недовольные.
— Правильно! На улицу, к исполкому! С транспарантами!
— Долой Шапкина!
— Мужики! Давай подписи собирать! Горбачеву напишем! В Москву!
Народ зашевелился, тут же нашлись самодеятельные организаторы с подписными листами. Лютый скептически покачал головой, поднялся на ноги и медленно пошел к речушке. Да, это не Енисей, который Лютаев любил в Красноярске больше всего! Он часто приезжал на берег этой реки, спускался к воде, и сидел часами на большом валуне, глядя на бегущую воду, небо и полоску тайги на другом берегу.
Широкий и мощный Енисей, видать, не для всех. Таким вот работягам, вроде Лютого или Пахомыча, и речки-вонючки достаточно. И как только тут люди жили? А ведь жили, и достаточно долго — бараки еще сталинской постройки, все мхом поросли, крыши проваливаются. Олег задумчиво разглядывал чахленькую местность.
Может, он ошибся, выбирая профессию литейщика? Нет, по большому счету работа эта ему нравилась. Здорово было наблюдать, как из расплавленного металла после остывания формы возникали сложнейшей формы детали.
Но был один недостаток у того, что он делал. Он стоял на своем участке, производил какие-то замысловатые детали, а зачем они, куда пойдут — неизвестно. Ему хотелось понять, для чего они нужны, в какие хитрые механизмы будут поставлены.
Как раньше было? Отлил литейных дел мастер пушку, зарядил картечью и шарахнул для пробы-проверки в белый свет. Красота! Вот это называется замкнутый цикл! А без этого всякая работа казалась ему бессмысленной. Кисло жить. С утра — на завод. С завода — в пивнуху. Из пивнухи — в хибару с крысами. Тоска.
Зачем он, Олег Лютаев, выжил в Афгане? Ради чего? Кому это надо? А сколько классных парней там погибло! Им сейчас На небе, наверное, гораздо лучше, чем Лютому на этой земле. Лютому не хватало войны. Это — факт. Ему недоставало риска, смертельной опасности и даже — крови. Но кровь без смысла — садизм и извращение. А в чем он — тот самый смысл — Лютый пока и сам не знал. Может, действительно, подкараулить этого народного радетеля Шапкина у исполкома, подкатить пушку и картечью по окнам — бах? Только ведь это опять стрельба по воробьям.
