Костюм Лютаев занял у Клепы, который был раза в два его легче и на полголовы ниже.
— Пройти дай, — мрачно посмотрел на него Лютаев. — Меня пригласили.
— Кто пригласил? — охранник и не думал открывать Олегу дверь.
— Тебе не все равно?
— А ну, вали по-хорошему, — посоветовал парень и сделал шаг вперед. — Давай, давай, топай отсюда.
Олег почувствовал, что назревает драка, но и не подумал отступать. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник тот самый лысый браток, который сегодня утром подкатил к нему возле общежития на джипе «паджеро».
— Спокойно, пацаны! Не пылите. Этот фуцин — к шефу, — сказал он охраннику, указывая на Олега. — Проходи, родной! — с иронией обратился он к гостю. — Заждались тебя, измаялись просто! Без тебя все разваливается.
Браток пропустил Олега вперед, а сам пошел следом, немного приотстав. Внутри «Амальгама» выглядела как притон из американского кино про гангстеров времен сухого закона. Приглушенный свет, дубовые панели на стенах, ковры красных тонов на полу, ненавязчивая тихая музыка, девочки-официантки — в белых и черных туфельках на высоких каблуках, белых же и черных чулках на широких ажурных резинках, и в крохотных, скупо скроенных фартучках с оборками, надетых прямо на голое тело. Одежды — минимум, зато у каждой на голове сверкающая стразами заколка-корона, а на шее — галстук-бабочка. Лютаев обалдело озирался по сторонам. Такого видеть ему еще не приходилось.
В большом зале, который они пересекали, были расставлены по кругу столики, за которыми отрывалась по полной солидно одетая публика. Почти никто не ел, хотя столики были буквально завалены деликатесами и бутылками с алкоголем. Все смотрели на танцовщиц, исполняющих стриптиз на подиуме в самом центре зала. Стриптизерки сменяли друг друга в быстром темпе через каждые полминуты.
Сначала появлялась длинноволосая блондинка, высокая и стройная, с маленькой грудью и по-мальчишечьи узкими бедрами. За ней выходила грудастая брюнетка с пышными формами в боевой раскраске вамп-вумен. Черноволосую артистку сменяла рыжая, как огонь, девица с огромными и пухлыми губами, жадно облизывающая блестящий металлический шест и выставляющая напоказ прелести. В конце концов, все три грации слились в эротическом танце, искусно имитируя лесбийскую любовь.
По залу прокатился многоголосый вздох, даже не вздох, а стон одобрения. Подвыпившие мужчины громко зааплодировали. На подиум полетели фиолетовые двадцатипятирублевки.
