Центр круга | страница 43
— Да, не за что, – отозвался Симон тоскливым вздохом. – Мне все равно заняться нечем.
— Окно не я разбил, – сказал зачем‑то Том.
— Мне без разницы. Ты же знаешь.
Симон принял одежду, стал на ощупь укладывать на прикроватный стул, Том стоял тут же, уходить не спешил.
— Симон.
— Ну?
— Про тех людей… о которых говорил Марк, ты все же их видел…
— Пиклс сказал?
То ли луна из‑за туч выглянула, то ли глаза к темноте привыкли, но Том хорошо видел Симона и ближайшие предметы.
— Он.
— Тебе зачем?
— Нужно.
Симон покачал головой, на Тома смотрел внимательно:
— Ох, Том, Том, все‑то тебе нужно, до всего тебе есть дело… За это тебя и Уорлок не любит, и другие побаиваются, знаешь?
— Знаю, – подтвердил Том обыденно. – Странных никто не любит, особенно здесь. И умных не любят, тех что читают много и спрашивают много.
Симон вдруг переменился в лице, непривычно оживился, сделал Тому приглашающий жест.
— Помнишь, случай?
Ноги гудели от утомления, и Том по старой памяти устроился у Симона в изножье, хмыкнул:
— Который из ста тысяч?
— Тот, когда ты сестру Маргарет напугал вопросом?
Том оторопел, удивился искренне:
— Ты запомнил? Нам и пяти‑то не было…
— Вроде того, но ее лицо в память врезалось намертво. Ни до, ни после я не видел такого испуга. Казалось, она вот–вот с самим Христом встретится. Постой вспомню, что же ты тогда спросил…
— Не стоит, – остановил Том спокойно. – Теперь это неважно.
— И то верно, – кивнул Симон, рассмеялся негромко: – Ну и лицо у не было… видно спросил ты что‑то заковыристое. Эх, жаль не помню!.. Вокруг четырехгодовалая малышня, тряпичные куклы, деревянные лошадки, и тут ты встаешь… с таким вопросом, какой еще не всякий взрослый спросит.
— Бедная сестра Маргарет.
— Бедный ты! – возразил Симон горячо. – Ты ведь тоже испугался ее реакции, да и сироты с тех пор, беря пример с монахинь, в твою сторону стали посматривать с опаской…
Том безучастно пожал плечами, но сердце отчего‑то заныло старой обидой.
— Я привык.
— Да, испугался, – продолжал рассуждать Симон, не слыша Тома. Погрустнел, настолько живы оказались воспоминания. – Так испугался, что с тех пор вопросов не задаешь. Читаешь только ночами, под одеялом, чтобы другие не видели. Чудаком не считали. Все сам ищешь, сам додумываешься… Но… их ведь не стало меньше в твоей голове?.. вопросов‑то? Скажи, Том, они все еще там?
— Там, – ухмыльнулся Том. – И с каждым днем их все больше. А теперь, не увиливай, Симон, расскажи о тех людях.
— Что ты хочешь знать?