— Вакан, Танка, аншималам йе ойате, — прошептал он. — Великий Дух, сжалься надо мной.
* * *
Надсмотрщик оставил Шункаха Люта в кандалах на всю ночь. Его спина была похожа на свалявшуюся массу изодранной плоти и ужасных красных шрамов. Харт вечером выплеснул ведро соленой воды на его спину, грубо стер кровь, затем полил свежие раны виски. Шункаха Люта чуть не потерял сознание от боли, когда огненная жидкость опалила его израненное тело, и даже его стремление не показывать боль перед врагом не помогло подавить стон. Харт рассмеялся, когда индеец конвульсивно вздрогнул, и затем вновь облил раны виски лишь из чистого упрямства.
— Не хочу, чтобы в них появилась инфекция, — сказал Харт, медленно растягивая слова.
Сейчас было далеко за полдень, а руки Шункаха Люта до сих пор были привязаны над головой. Кровь сочилась из его запястий, когда железные оковы врезались в тело. Пот струился по его рукам, спине и груди. Ужасно надокучили мухи. Жажда мучила его больше, чем голод, терзавший желудок.
Закрыв глаза, он представлял, как он будет пытать и мучить своих тюремщиков, если когда-нибудь ему выпадет такой шанс. О, как он будет смеяться от удовольствия, вырезая тонкие полоски кожи из их спин, или смотреть, как они будут корчиться, когда он обмажет их лица медом и отдаст на съедение муравьям… но сейчас его тело корчилось от боли, его руки и ноги молили об освобождении.
Пытаясь забыть о боли, он вызывал в своем воображении лицо Ишна Ви, сосредоточиваясь на сверкающей голубизне ее глаз, на спокойной красоте ее лица, на великолепии ее улыбки, на солнечно-золотистой копне волос. Была ли она сейчас на холме? Осмелится ли она снова подойти к нему сегодня?
Он почувствовал ее присутствие еще до того, как открыл глаза и увидел девушку, стоящую перед ним.
Бриана смущенно улыбнулась, когда поднесла ковш к его губам. Ей было приятно, что она может облегчить его страдания.
— Я принесла еду, — сказала она, протягивая толстый кусок ростбифа. — Ты голоден?
Он кивнул, его гордость боролась с чувством голода, когда она отрывала кусочки мяса и кормила его. Мясо было недожаренное, но мягкое. И это было самое лучшее, что он ел за последние шесть месяцев. Она предложила ему кусок сыра, еще воды и ломтик хлеба.
Когда с едой было покончено, Бриана решила посмотреть на его израненную спину. Никогда девушка не видела ничего более ужасного, но, к радости, там не было и следа заражения, и она прошептала тихую молитву благодарности.
