Лис спустился на землю, устроил широкий лоб на согнутых коленях и замер в таком положении. Солнце прошло по небу и спряталось за деревьями на западе. Лис сидел не шевелясь, устремив взгляд в пустоту. Когда последний луч скрылся за лапами леса, бес подскочил, как ужаленный, его глаза блеснули диким озорством, и он убежал с бесшумностью дикой кошки.
По дороге забежал в избушку попа. Он застал его сидящим перед домом и разглядывающим куст калины рядом с окном. Лис тихо подошел сзади, положил руки на плечи.
— Что глядишь? Думаешь листья быстрей вырастут?
Поп еле заметно вздрогнул, но быстро справился с испугом.
— Странные они, растения. Совсем на нас, людей, не похожи. И на животных не похожи, и на птиц. Ноги под землю прячут, голова с руками наверху. Тянут воду из почвы. Листья у них есть, ветки. Ни на что не похожи.
— В мире все разное. Нет ничего одинакового. Это только люди могут решить, что что-то с чем-то одинаково. А на самом деле даже две песчинки различаются так же сильно, как человек и дерево.
Лис опустился рядом и тоже стал смотреть на тонкие веточки куста.
Когда бес пришел на вершину Лысой Горы, там уже были русалки и несколько леших. Солнце совсем скрылось, и лишь последние слабые его лучи проглядывали из-за горизонта, словно светило не хотело уходить и цеплялось за небо. Лешачки притащили с собой целый ворох сучьев для костра. Теперь все это лежало горой на поляне. Дрова были в самый раз для костра, Лис это сразу понял, сухие, смолистые.
— Эх загорится! — радостно проскулил он. — До неба достанет.
На беса никто внимания не обращал. Он подошел к стоящим кучкой русалкам, поглядел на их венки.
— Белые лилии, снова белые лилии. Всё меняется, и лишь девки-водявки все такие же.
Они повернули к нему свои прекрасные лица.
— Девки-русалки, возьмите меня в мужья. Я вам другие венки сплету, из багрового камышника. Я вам таким мужем стану! А то, что вы из года в год все невестами ходите?
Русалки некоторое время слушали, потом с визгом кинулись на него.
— Хватай его, пересмешника! Щекочи беса!
Лис забился в цепких холодных объятиях, захохотал, уворачиваясь от ловких пальцев, щекотавших его под мышками, на шее и ребрах. Он выкручивался угрем, пробовал убегать, но они снова ловили его неводом рук. Хохоча, они пронеслись по поляне, ударились о кучу дров для костра, развалили ее. Лешачки заворчали и принялись укладывать дрова заново. Из неясного гула их голосов, напоминавших стук палок, писк мышей и шелест трав, раздался хриплый лай:
