Человек понял, что нападение кончилось. Он встал прямо, поставил посох в снег и поднял голову к небу. Перекрестился, пробормотал: «Упокой, Господи, души рабов твоих». Когда он опустил голову, волков уже не было. Он закопал поглубже тела погибших, сделал из веточек два крестика и воткнул их над снежными могилами. Отыскал на небе Полярную звезду, прикинул направление, прицепил к поясу зайцев. До дома было еще три версты.
По лесу пронесся теплый ветер, и все поняли — скоро май. Сегодняшний день — еще апрель, а завтра уже май. И тогда все закружится, зашелестит и распустится. Лес уже оправился от зимы, напитал свои корни водой ушедших снегов и приготовился разразиться зеленым смехом листвы, закружиться белым ветром цветов, напоить небо допьяна запахом черемухи и вишни. Небо, готовясь к празднику, затаилось, очистилось от туч, зажгло бирюзовые звезды.
Май — месяц, когда тайное становится явным. Сок жизни, который забродил в темноте подземелий, под грубой корой мира, готовился вырваться наружу половодьем трав, брызгами листвы и цветов. Тайные приготовления к празднику жизни были закончены. Впереди был расцвет и плодоношение — то, ради чего и существует жизнь.
Над верхушками деревьев пролетел ворон. Громко каркая, он звал всех на встречу нового лета. Лис, спускавшийся в это время по голому стволу липы вниз головой, как белка, замер на секунду и проводил черную птицу глазами.
— Май завтра, — проквакал он по-лягушачьи. — А у меня ни венка, ни мыслей.
Мысли нужны были для того, чтобы решить, какой венок он себе сделает. Что на голову оденешь, встречая лето, так следующий год и проведешь. Одевшему венок из дубовых веточек, весь год суждено быть твердым, суровым, неторопливым в действиях и неуклонным в достижении цели. Примерившему липу — цвести сладким цветом, привлекая всех вокруг. Терновник колюч, но кормит сладкими ягодами после первых морозов. В прошлом году Лис оплел голову терном, отчего в словах стал колким, как еж, но никому не отказывал в помощи, если в том была нужда. Можно было бы взять ивовых веток и стать гибким и грустным, но сам бес шутил, что одевшие их годятся лишь на корзины. В общем, дело с венком было непростым. Лис сполз на толстую ветку, зацепился за нее одной ногой и закачался головой вниз, задевая руками землю. Некоторое время он размышлял в таком положении, но в голову так ничего и не пришло.
— Хоть ряской голову облепи и весь год тиной воняй да головастиков ешь.
