В первое мгновение Петр Ильич теряется. Но затем замечает что-то знакомое во всех этих людях с масками на лицах. Внезапно он понимает: «Да ведь это ряженые! Только обряжены они не в деревенскую одежду, а в костюмы персонажей из моих собственных балетов и опер. Вот печальный поэт Ленский из «Евгения Онегина». Он, как и пристало поэту, в черном плаще, с томиком стихов в руках. А чуть подальше — отвратительный мышиный король с тремя головами из балета «Щелкунчик». Ещё дальше, в углу кто-то оседлал самого черта и скачет, и скачет на нем! Ну, прямо, как в опере «Черевички»!»
— Приветствую вас, друзья! — восклицает Петр Ильич. И узнанные персонажи отвечают ему радостными криками. А затем начинают петь и разыгрывать настоящую оперу. Оперу о самом Петре Ильиче. О его жизни. О том, как сильно воздействует его музыка на людей.
Быть может, эта наспех сочиненная опера была не слишком умелой, но зато играли и пели ее весело и от души!
А в конце музыкального спектакля кузнец в кожаном фартуке и боярин в кафтане поднесли Петру Ильичу настоящее Золотое Перо. И тут все сняли маски и зааплодировали. И оказалось, что дородный боярин — это издатель произведений Чайковского и верный его друг — Петр Иванович Юргенсон. А офицер — брат композитора Модест Ильич. А кузнеца Вакулу изображал лучший ученик Петра Ильича профессор Московской консерватории — Танеев. Все они специально приехали в Клин, чтобы немного отвлечь Чайковского от непрерывных занятий и встретить с ним вместе Рождественский праздник. И, конечно, вручить ему подарок: Золотое — и как все дружно и враз закричали — Волшебное Перо. Перо, которым Петр Ильич будет продолжать писать свою волшебную музыку!
И вот веселый вечер закончился. Умаявшиеся гости уснули в отведенных им комнатах. В огромной гостиной остался один Петр Ильич. Он подошел к роялю и смотрит на игру отражений в его черной полированной крышке. Он смотрит на блуждающие огоньки и вспоминает свою жизнь.
Да, кажется, всё у него есть: и почёт, и слава. Даже Волшебное Перо, о котором шептала фея Сладкой Печали, ему подарено. И вдохновение теперь почти всегда с ним! Но… Но…
Гримасничает на письменном столе фарфоровый Пьеро! Принц грусти. Владетель подземных кладовых печали. И обдаёт сочинителя музыки холодом дыханья, пугает блеском своих богатств.
Нет, нет! Скорее спать! Согреться в теплой постели!
Однако за окном уже разгулялась Рождественская ночь. И Петр Ильич на одну лишь минутку присаживается на цветастый диван с высокой изогнутой спинкой, чтобы получше вслушаться в эти ночные звуки. И прикрывает глаза. Но вместо того, чтоб слушать — вновь думает. Думает о том, что всё бы ничего… Да вот только стала являться ему по ночам одна злая и крикливая старуха, — Дама Пик.
