В свои сорок лет она сияла остатками молодости и проявляла такой аппетит к жизни, какой, на его взгляд, был ей явно не по сезону. А все потому, думал он, что ей целыми днями нечего делать, только и знает, что лелеет свое тело. Она постоянно жаловалась на плохую погоду, мешавшую ей принимать на террасе солнечные ванны. Эта терраса на самом деле была всего-навсего довольно просторным балконом, отгороженным от соседних тростниковыми циновками. Когда дождевые капли щелкали по цементному полу, Мирей вздыхала: «Какая досада! Если этот ливень не прекратится, весь мой летний загар сойдет!»
Люсьен возвращался с работы в семь вечера. Мирей бросалась ему на шею, изображая, как изголодалась по его ласкам. Они целовались взасос, не стесняясь Мартена, и тот скрывал замешательство за добродушной ухмылкой этакого снисходительного папаши. Все время, пока длился поцелуй, чавкающий, словно медицинская банка, она терлась животом о живот Люсьена, спеша распалить его посильнее, а пальцы молодого человека жадно щупали ее, отыскивая под платьем излюбленные местечки.
Но вот они наконец отлипали друг от друга, чтобы приняться за аперитив. Мирей прикатывала столик на колесиках с бутылкой виски, стаканами и льдом. Мартену не нравился этот горьковатый напиток, отдающий чем-то фруктовым, но он делал вид, что смакует его, дабы «не нарушать атмосферу», по выражению хозяйки дома. Уже несколько раз в присутствии их обоих он заговаривал о том, что пора возвращаться в Менар-лё-О. Но они тотчас остужали его едва зародившийся порыв:
— Тебе что, плохо здесь?
— Вы еще успеете…
— Ты нас совершенно не стесняешь…
— А вы ведь еще не посмотрели Парижа! Там столько всего! Я поеду с вами, покажу…
Он уступал, не понимая, радует его или злит такая капитуляция перед этой ненасытной парочкой. Похоже, эти двое взаправду хотят, чтобы он погостил еще. Должен ли он их разочаровать, заупрямиться и бегом-бегом убраться назад в свою сельскую пещеру?
Прихлебывая неразбавленное виски, Люсьен рассказывал, как прошел день. Он был доволен. Рабочие в гараже вели себя с ним, «как надо». Начальница мадам Фрагсон к нему благоволила. Доверяла оформление все более сложных документов. Завскладом собирался вот-вот уйти на пенсию. Если малость подфартит, может, Люсьену достанется его место. Все эти планы на будущее были так далеки от забот, томивших Мартена, что ему приходилось с некоторой натугой изображать, как он рад сыновним успехам. Улыбался, кивал одобрительно, но в глубине пути притаилась безутешная тень Альбера, горько сетуя, как все хорошо складывается у этой дряни, его женушки. Однако Мартен не мог не признать, что она, хоть и обманывала мужа, но на Люсьена повлияла самым благотворным образом. Побудила работать, «жить, как все»… Чего еще желать? Мы всегда слишком быстро готовы осудить человека. А ежели ты — отец, надо уметь признавать свои ошибки!
