Пашка остался у стены один и испугался. Поднял голову, заморгал. Притиснулся к стене. Люди смотрели на него равнодушно, а вот двое орков — местный и пришлый — подошли и затараторили. Пашка не понимал слов, и неприятный даже на слух разговор некому было перевести…
… — Ты кого подсовываешь, крысак подземный?! — спросил ехидно пришлый орк. — Щенок совсем — одно. А другое — не здешний, а северянин, — он помотал за волосы голову мальчишки, — или йотеод. Гляди на него, буркалы пошире растопырь — соломенная башка!
— Сильный, крепкий… — восхваляющим тоном начал торговец. Пришлый орк оскалился:
— Фы! Северяне упрямые! Не будет работать, будет убегать, купить и убить — убыток! Йотеод ещё хуже — дохнут под землёй сразу. Их если покупать, то совсем детёнышей, чтоб ничего не помнили, не знали ничего. Взрослого купишь, а он тебя камнем в башку тюк — и что?
— Какой он тебе взрослый?! — праведно возмутился торговец, заслоняя Пашку, как родного. — Детёныш и есть!
— Брешешь, пёс!
— Сам визжишь, как крыса, тварь подземная!
— Убью! — Пришлый схватился за широкий нож, торговец сделал то же… Их растащили с гоготом приятели того и другого. Люди презрительно усмехались и нетерпеливо переговаривались. Торговец напоследок деловито плюнул в пришлого и сказал:
— Полмарки золотом.
— И мою сестру в придачу, — отреагировал пришлый.
— Имей её сам, мне не надо, — под общий на этот раз хохот отбрил его торговец и довольно оскалился. Пришлый орк махнул лапой и, ворча, полез в кошель.
Пашка проследил, как из лап в лапы перекочевал тут же, на месте, отрубленный ножом кусочек золотой палочки. Как киевская гривна в учебнике истории за 6-й класс, только гривна серебряная… Мальчишка дёрнулся, отчаянно вскинул глаза — это за него?! Его… продали?! До этого он мог считать себя пленным. Пусть струсившим, пусть нелепо угодившим в лапы орков, но — пленным! А теперь что?!
Второй раз он дёрнулся, когда на запястьях клацнул замок. Вскинулся. И уронил голову…
…Люди снаружи уже гарцевали верхом на крепких маленьких лошадках, выстраивался волчий конвой орков. Эти орки, видимо, не боялись солнца — оно вставало за спиной выходящих из пещеры людей, из-за гор.
Хлеб был чёрствый, но не противный, не несъедобный.
Делая первый шаг на раскисшую, но уже бесснежную землю, Пашка вздрогнул. Стиснул зубы — ногу обожгло холодом и болью. И, тяжело поднеся к лицу скованные руки, начал есть по-настоящему.
Глава 8,
в которой все бегут
На острые грубые колья, установленные между камней, были надеты животами люди. Уже мёртвые, с облегчением отметил Пашка. Но глаз оторвать не мог, смотрел с жадным тёмным любопытством, чувствуя, как пустой желудок начинает скручиваться в узел — плавно и туго. Правда, мертвые были не очень похожи на мёртвых людей, скорей на какие-то неумелые декорации-манекены. Смешно, но в кино трупы часто выглядели… живее, что ли? Страшнее…
