В первый день после возвращения из больницы меня навестил Кунюша.
— А Вовка-Костыль на значок сдал,— выпячивая губу и воровато поводя глазами, похвастался он.— Правду трекают, что тебя резали?
— Правда...
— Покажи шов, а?—взмолился Кунюша.— От тебя же ведь не убудет?
Пожав плечами, я задрал рубашку. Кунюша со знанием дела осмотрел розоватый шрам, посчитал, сколько было наложено скобок и швов, деловито осведомился:
— Финкой?
— Что финкой?— не понял я.
— Ну, резали финкой?
— Да нет, скальпелем.
— Орал?
— Не, меня усыпляли. Не успел до двадцати досчитать, как вроде с обрыва свалился.
Утром нарисовался Костыль — Вовка Рогузин. Был он торжественный, гордый. На его рубашке красовался -«Ворошиловский стрелок» — не маленький, что выдавался школьникам, а большой, величиной с орден.
— Ну что, будем еще играть в войну?— напрямик спросил он.— Я еще два пулемета сделал. Могу оба тебе отдать,— и одернул рубашку, чтобы значок был на виду.
— Какая уж тут игра — теперь вон война идет с настоящими пулеметами и броневиками,— тоном Ивана Андреевича ответил я. И неприязненно спросил:
— Значит, все-таки утаил от ребят стрелковый кружок? Эх ты!
— Да нет, что ты, я говорил Генке со Славкой, так они ведь в городе чуть не месяц болтались.
— А разве других ребят не было? Одному со значком пофорсить захотелось, да? Эх ты, хрясь расфасонистый!
Вовка плюнул и сердито показал кулак:
— А это видел? Скажи спасибо, что ты с операции. Ну, ладно, покажи шов, а то мне бежать надо.
Не успел он закрыть калитку, как заявился в своей неизменной форме Мишка Артамонов. Посмотрев на часы, он категорически потребовал:
— Дай глянуть, тебя, правда, располосовали?
— Да я тебе фотокарточка, что ли?— возмутился я.— Ну располосовали, а тебе-то что?
— А то, что если тебя не полосовали, я Кунюше деньги должен отдать. Он со всеми на твой живот спорит.
— И за сколько же он сторговал шрам?— оторопел я.
— С кем как: с Вовкой на рублевку поспорил, а со мной на полтину.
Посмотрев на шов, Мишка-Который час разочарованно протянул:
— Я думал, весь живот посекли, а тут только в одном месте. Вот когда мне аппендицит вырезали, чуть ли не все кишки отмотали. Аппендицит у меня был метров пятнадцать.
И безо всякого перехода добавил:
— Мне нарком ящик петард выслал. Как узнал, что я останавливал поезд спичками, так и велел послать.
— Интересно, как же можно спичками остановить поезд?
— Известное дело как,— солидно пояснил Артамонов.— Увидел я лопнувший рельс, а петард с собой не было. По правилам их надо обязательно положить на рельсы. Когда они бабахнут под колесами, машинист услышит и остановит поезд. Ну, я взял три коробки спичек и положил заместо петард. Так и предотвратил крушение. Пятьсот человек спас!
