Таня положила на тарелку резаных овощей, в глубокую плошку насыпала мюсли, полила йогуртом и вышла на открытую террасу. Солнце еще не палило, и большая часть обитателей отеля предпочла ранний завтрак на свежем воздухе. Дувший с моря легкий ветерок раскачивал ярко-красные колокола росших по периметру китайских роз, шуршал бумажными салфетками, заворачивал углы крахмальных скатертей.
На террасе Дронова обнаружила целый ряд лотков с фруктами. С него на десертную тарелку перекочевали три полузеленые сливы, яблоко и шесть четвертинок жиросжигающего грейпфрута. Напротив, с другой стороны прилавка, примерно таким же ассортиментом затаривалась дама лет пятидесяти. Татьяна прикинула: 92–94 килограмма, размер 56. Толстуха, перехватив ее взгляд, кивнула на свою тарелку, потом – на Дроновскую, заговорщицки подмигнула и хлопнула себя по животу похожей на подовый каравай пышной и коричневой от загара кистью:
– Бодибилдинг!
Дронова в ответ смущенно улыбнулась.
Покончив с овощами и мюсли, Татьяна поняла, что только раздразнила аппетит. Она проводила тоскливым взглядом тарелку с омлетом и сосисками в руках мальчугана лет семи, резко поднялась и решительно направилась в крытый зал ресторана. Взяла два рогалика, пирожок с курагой и ватрушку, на обратном пути налила себе из автомата чаю. Однако наслаждаться хорошо пропеченной сдобой мешало чувство вины: ведь клялась же себе, что будет есть только овощи, фрукты и нежирное мясо.
В четвертинки грейпфрута Дронова вгрызалась с остервенением, представляя, как горько-кислый сок гонится по пищеводу за рогаликами-ватрушками. Последние истребители жира шли с трудом – в желудке неприятно щипало. Вставая, Таня осмотрела последствия завтрака – горка выеденных кожурок выглядела вызывающе нескромно. Чтобы не встретить изумленный взгляд официанта, когда тот подойдет забирать грязную посуду, к выходу она направилась чуть ли не бегом.
У бассейна ее ждал неприятный сюрприз: на занятом сорок минут назад шезлонге по-хозяйски разлеглась какая-то девица. Татьянина сумка стояла рядом, поверх нее было небрежно брошено полотенце.
Дронова потопталась рядом, не зная, как привлечь внимание нахальной захватчицы – на глазах у той были темные очки, и понять, дремлет она или нет, не было никакой возможности.
– Excuse me[6], – пролепетала Таня. – This is my[7]… – Как будет по-английски «шезлонг», она не помнила.
Девица повернула голову, приподняла очки. Окинув Татьяну взглядом с головы до ног и ни слова не говоря, она ткнула пальцем в красную ленточку, спустила очки на нос и приняла прежнюю позу.
