Пограничники, хоронясь в тени низеньких заборов, добежали до двухэтажного здания бывшего сельсовета.
На крыльце валялись два тела. Странно изломанные, словно их бревнами колотили. Точнее, стукнули по разу, но с такой силой... На лице того, что получил в грудь, застыло удивление, смешанное с ужасом. Нелепо распяленный рот словно хотел вытолкнуть: 'Что это?!'. У второго не было ни удивления, ни лица. Лепешка...
- Что происходит? - остановился на секунду Костя, споткнувшись о валяющуюся на крыльце винтовку с оторванным напрочь прикладом... - Чертовщина какая-то. ОСНАЗ?
- А я знаю? Лешие твои работали! - без привычного акцента ответил Любецкий. Слишком уж серьезные дела вокруг творились. Не до 'форсу бандитского'. - Ждем наших?
- Пошли внутрь! - Требовательно махнул Ухватов, и, присев, вытащил из 'напузной' кобуры немца 'Парабеллум'. Взвел затвор... Так себе оружие, конечно, но всяко удобнее в тесноте помещения, чем винтовка... И что у фрицев за такая манера странная, кобуру на животе таскать? Костя попытался прогнать лишние мысли, настраиваясь на близкий бой. Как оказалось - только зря нервничал. Драться было не с кем. Внутри нашлись только трупы, убитые страшными ударами. Сплющенные лица, вмятые грудные клетки, свернутые шеи...
Живые обнаружились в угловом кабинете второго этажа. Точнее живой. Немолодой худощавый немец в штанах с лампасами и нижней рубашке. Босой и с хитроувязанными за спиной руками и ногами.. Увидев бойцов фриц повел себя неожиданно. Заплаканное лицо расплылось в широкой улыбке, и он с явным облегчением выдохнул:
- Русишен диверсантен? Их капитулире!
- И кто ж тебя, болезного, повязал? - спросил старшина Стеценко, просачиваясь в комнату, стараясь не вступить в лужу крови, вытекшей из тела дородного полковника с расплющенной головой. Одновременно Яшка задал тот же вопрос по-немецки.
Фриц побледнел, испуганно заозирался и залепетал: 'дер Тойфель!'
- Старшина, - раздосадовано наябедничал Любецкий, когда пленного вытащили на улицу, - Ви мене не поверите, но ведь эта чувырла обзывает чертом нашего родного лешего! Последний босяк на Привозе и тот имеет лучших образований!
- И не говори, Яш! Село селом! - усмехнулся Петро. - Разве ихний тойфель смог бы взвод охраны положить без единого звука? Да и штабные совсем не дети... Были. И пистолет у каждого.
- Тильки не треба так гуторить, дядиньки! У нас в веске каждый малек ляснаго Гаспадаря от нечистага отличит. А Гаспадарю те пястолеты - тьфу прамеж ухов и размазать!
