Да у нас, женщин, собственно, и нет особых проблем с теми мужчинами, с которыми мы ложимся в постель. Мы любим их на самой короткой дистанции, потом или оставляем их, или зажмуриваем глаза, пока они не кончат, поднимаемся, чистим зубы, подмываемся. Сыновья — вот проблема. Мы сходим по ним с ума в той же мере, в какой они по нам не сходят. Об этой любви нет ни песен, ни сериалов, ни фильмов. Женщины, как правило, редко бывают авторами, а мужчины считают эту безумную любовь чем-то само собой разумеющимся, считают, что она настолько банальна, что о ней нет нужды ни петь, ни говорить, ни писать картины, ни сочинять музыку или книги. Странные они, наши сыновья. Существа, купающиеся в материнской любви. Одна моя подруга вслух называет своего сына Мамина Любовь. Маминой Любви сейчас десять лет, говорить о таком сыне как о Маминой Любви пока еще не кажется извращением. С маленьким сыном еще можно открыто сюсюкать. Я своего сына, когда говорю о нем, а говорю я о нем постоянно, всегда называю просто «мой сын». Для окружающих это звучит в меру холодно и нормально. Когда я говорю «мой сын», я косвенным образом сообщаю окружающим, что я родила его давно, что я больше не мама, что меня больше не волнует, как живет этот незнакомый мужчина, который нравится мне все меньше и меньше. Когда я говорю «мой сын», я хочу сказать: люди, люди, я говорю «мой сын, мой сын, мой сын…», с маленькой буквы «мой», с маленькой буквы «сын». А мой сын — это всегда Мой Сын. С большой буквы Мой, с большой буквы Сын. Это прячется в моем сердце, плавает в желудке, щекочет глаза.
Мы с Антонио потрахались первый раз, когда его мама, одурманенная лекарствами и упакованная в памперс, лежала в своей кровати. Антонио — это короткое, белое, толстое, мягкое тело. Голому мужчине обязательно нужно сказать пару приятных слов о его большом члене. У Антонио член не большой, но и не маленький, член как член, как об этом говорить на итальянском? Я говорю по-немецки, но и по-немецки я не знаю, как разговаривать с членом. Вот удивительно, столько женщин блядует, и никому не пришло в голову издать им в помощь разговорник или тематический словарь! Путаться в итальянских словах, держа в руках итальянский член?! А молчать нельзя. Мужчины всегда ждут от нас, что в постели мы будем бормотать, отвечать на вопросы: скажи, тебе хорошо, скажи, скажи, скажи что-нибудь. Как можно говорить, когда рот у тебя забит членом, нет такого исследования, которое могло бы ответить на этот вопрос. Тем не менее я бормотала: «Ма, ма, порко дио, ке кацо, ма ке кацо, порко дио, ма, порко дио ке кацо!»
