Висящие тихо пели — хором, слаженно, будто подчиняясь палочке невидимого дирижера. А может, они просто гудели в такт чему-то, гудели от переизбытка чувств — понять было невозможно.
— А им тут неплохо, — сказал вдруг Иван смуглянке, — хочешь туда, в вечное блаженство?
Смуглянка обожгла его ненавидящим взглядом. Отвернулась.
Они выпрыгнули из гамака, пошли вдоль стены, оглядывая висящих. Смуглянка, сама того не замечая, тихонько подвывала им. Вид у нее был совершенно обалделый.
Иван искал русоволосую. Но ее не было здесь.
Он бы узнал Лану, как бы она ни выглядела сейчас, он бы ее сразу выделил… а может, он уже прошел мимо? Сомнения терзали Ивана. Он теперь не хотел, да и не мог шутить, какие там шутки! И помимо всего в мозгу маятничком колотилось от виска к виску: «под колпаком! под колпаком! под колпаком!» А вдруг вернется этот самый, тот, о ком говорил вертухай, если он вообще существует, если это не бредни? Нет, не бредни! Сейчас Иван постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. И ощущение это было необычайно сильным, словно следящий стоял в двух шагах от него, за спиной.
— Вон она! — вскрикнула смуглянка.
Иван подался вперед. Он еще не видел лица висящей, одни лишь густые русые волосы волнами падали вниз, скрывая ее, Лану. Это были ее волосы, таких не сыскать нигде больше! Иван заглянул снизу, позвал тихо:
— Лана! Пробудись, я пришел за тобой! Висящая приподняла голову, волосы рассыпались по верхней части мохнатого грушеобразного тела. Нет, это была не она! Иван даже отшатнулся.
— Кто там копошится? — ворчливо проговорила висящая, почти не размыкая губ. — Кто смеет прерывать мой сон?! А-а, это ничтожные смертные пожаловали к нам, понятно. И кто же вас сюда допустил, слизняки?! Кто посмел нарушить инструкции и рискнуть своей тупой башкой! Эй, охрана!
Иван поднял лучемет. Сказал тихо, но твердо:
— Будешь пыль поднимать — продырявлю, поняла?!
Висящая в бессильной злобе зашипела на Ивана, Но он не отвел взгляда.
— Вот и поглядим тогда, — продолжал он, — кто из нас смертный и кто может раньше на тот свет отправиться. А сейчас отвечай, где новенькая?
— Я ничего не знаю и знать не хочу, — прошипела висящая. — Ищи сам!
Ивану стало горько и обидно за всех этих… он даже не знал, как их называть теперь. Ведь были же нормальными здоровыми земными женщинами, может, и матерями, наверняка — любимыми и любящими. И на тебе! Такое превращение! Такая метаморфоза! Нет, наверняка их обрабатывали психотропными препаратами или еще чем-нибудь, недаром же их выдерживали в карантине, готовили, ждали, пока «созреют». Он был убежден, что дело здесь не чисто. Но у него была определенная цель. Он не мог всем помочь, да они и не желали его помощи. Но он был обязан вытащить из этого безвременного родильного дома ее, русоволосую!
