Падение Сурхаевой башни резко ухудшило положение осаждаемых. Царское командование готовилось к решающему штурму. 12 июля на помощь Граббе из Южного Дагестана прибыли три батальона пехоты под командованием полковника Врангеля. Перед Ахульго теперь стояли 13 тысяч солдат и офицеров. На крепость нацелили свои жерла 30 орудий.
Граббе приказал сообщить Шамилю, что если тот к вечеру 16 августа не выдаст в заложники одного из своих сыновей, то начнется новый штурм, который приведет к падению Ахульго, Войска заняли боевые позиции.
Тем временем из Сурхаевой башни непосредственно к Новому Ахульго саперы проложили удобную тропу, соорудили две лестницы, а для спуска орудий приготовили блоки и ящики на канатах.
Генерал так и не дождался ответа от Шамиля. На рассвете 17 августа начался новый штурм. Наступающие шли тремя колоннами. Врангель с ширванцами действовал против Нового Ахульго. Офицер Попов с апшеронцами проводил ложный отвлекающий маневр. Средняя колонна майора Тарасевича должна была, спустившись в ущелье Ашильтинки, прервать сообщение между Новым и Старым Ахульго. Горцы защищались с необыкновенным героизмом. Руководил и вдохновлял обороняющихся, разумеется, Шамиль.
«Умелым расположением укреплений, способностью в самые критические моменты воодушевлять упавшие духом войска он показал, что обладает талантом полководца»[6] — такую высокую оценку получили действия Шамиля на Ахульго.
Бои шли день за днем. Мухаммед–Тахир ал–Карахи описывал (со слов Шамиля), что происходило с защитниками под пушечным обстрелом: «Гора Ахульго качалась, когда стреляли по ней, так что пули ударяли в спину тому, кто стоял, прислонившись к горе… находящиеся в Ахульго не спали ночью и не имели покоя днем». Они каждую ночь копали подземные убежища и делали завалы на выступах для того, чтобы укрыться за ними в течение дня. Но пушки Граббе снова разрушали их.
У обороняющихся кончились медикаменты и перевязочный материал. Что называется, по капле раздавали воду, строго экономили пищу. Чтобы не расходовать энергию, людям приказывали меньше двигаться. Для пополнения боеприпасов мюриды пользовались застрявшими в камнях и земле пулями противника.
Шамиль переходил из одного окопа в другой, из одной траншеи в другую. Он осматривал раненых, ободрял их, читал молитву над только что скончавшимся бойцом. Горя было много. И только однажды пришла радость. Около 100 чиркеевцев во второй половине июля, пользуясь темнотой, на бревнах и надутых воздухом бурдюках переплыли Андийское Койсу. По кольям, забитым в скалы, они взобрались на Ахульго и явились к Шамилю. Но увы, изменить общую обстановку эта небольшая помощь не могла. Некогда было хоронить убитых, ухаживать за ранеными. Погода, как обычно в этом крае, стояла жаркая. Людей косили болезни, началась холера. Единственное, что м»ог сделать Шамиль, — это наравне со всеми нести тяготы осады. Вероятно, иногда были такие минуты, когда и он, зождь горцев, приходил в отчаяние. .
