Васька — провинившийся, белобрысый, ключицы торчат — сидел, обхватив колени, глядел, как резвились друзья.
Вылез на берег огромный, зеленый от старости рак. Настя Никитична хотела крикнуть Ваське: «Поберегись!» Но рак отряхнулся, превратился в деда, стянул поясом вязанку корешков, взвалил ношу и пошел тропинкой… к школе.
«Уж не сторож ли?» — подумалось Насте Никитичне.
* * *
— И вы во все это верите?
Настя Никитична вздрогнула, вскочила. Перед ней стояла девушка в замшевой куртке, в замшевой юбке много выше колен, в сапогах-чулках и в красной косынке.
— Товарищ Федорова, — подала девушка руку.
Настя Никитична пожала.
— Слабая у тебя рука, товарищ! — сделала Федорова замечание и раздавила руку бедной Насте Никитичне, та даже присела.
— Вы что?!
— Нам надо быть сильными. Это миф, что с предрассудками покончено. Они налицо. Вот я и спрашиваю тебя, товарищ: веришь ты во все это или отрицаешь?
Настя Никитична опешила.
— Я, конечно, отрицаю. Я на крик сюда прибежала. Тут мальчик Вася превратился в пескаря, и его щука чуть не проглотила.
Товарищ Федорова подошла к обрыву, и тотчас веселье на реке смолкло. Дрожащие, закупавшиеся мальчики и девочки выбирались из воды, сбивались в тесный круг возле трех-четырех горящих щепок, которые зажег Вася.
— Тебе небось рыбы мерещились? — спросила товарищ Федорова. — Все это чистый гипноз. Можешь мне поверить. Сама лекцию читаю: «Сон и сновидения». Тут много мастеров! Они в старое время жульничеством жили, так сказать, использовали с целью наживы темноту масс — знахарили. Я даже статью готовлю в центральный журнал «Наука и религия»…
Настя Никитична, жалея будущих своих учеников, слушая, помаленьку отходила от реки, и товарищ Федоровой тоже пришлось устремиться следом.
Она была страстно увлечена беседой, в которой Насте Никитичне отводилась роль слушателя. Пришли ко Дворцу культуры.
— Прошу ко мне! — пригласила товарищ Федорова, указывая на дверь между четвертой и пятой колоннами и одновременно на плакат над дверью. Белым по красному гласило: «Только в социалистическом обществе исчезнут всякая религия и всякие предрассудки».
— Держим первое место по антирелигиозной пропаганде, — скромно бросила товарищ Федорова. — В области! Между прочим, плакаты писали сами колхозники. Многие тексты не из спецлитературы, а, так сказать, гражданственное творчество масс.
Они вошли в вестибюль, отделанный розовой мраморной крошкой. У гардероба останавливал плакат:
