В подъезд огромного, как готический замок, сталинского дома я проник без особого труда: предназначенное когда-то для привилегированных каст жилье с излишествами в виде бессмысленных башенок и балюстрад выродилось вместе с кастами и больше не охранялось. Время взяло замок не штурмом, а долгой изнурительной осадой. Штукатурка на фасаде отваливалась пластами. Замок во входной двери вырван с мясом, на лестницах грязь и мусорные горы бумажной рекламы. На плохо освещенной площадке уже ждали лифта две женщины, нагруженные продуктовыми пакетами. Подходя ближе, я услышал обрывок их беседы.
― ...гнать ее надо поганой метлой! ― гневно, с придыханием говорила немолодая грузная дама, посверкивая в полутьме стеклами очков. ― Ладно ― грязь, мы привыкли, но противопожарная безопасность! Черная лестница завалена черт-те чем, случись чего -греха не оберешься!
― А кто пойдет, Фаина Семенна? Кто пойдет-то? -с ленцой и как-то незаинтересованно поджимала губки ее юная собеседница, худенькая и нескладная, как подросток. ― Вот вы бы пошли? За вас весь подъезд... Как один человек...
― Куда идти ― после двух-то инфарктов? За третьим, что ли? ― астматически задыхаясь и поминутно сдувая капли пота с верхней губы, страдальчески вопрошала Фаина Семеновна. ― Я кардиологическая больная, у меня вторая группа.
Двери лифта со скрежетом разъехались, я пропустил женщин вперед и вошел следом.
― Пятый, ― тяжело дыша, сообщила обладательница двух инфарктов.
Молодая просто молча нажала кнопки «5» и «6», только после этого вспомнив обо мне:
― А вам какой?
― Десятый, ― сказал я, бросив быстрый взгляд на панель с кнопками. Не зная точно, на каком этаже нужная мне квартира, я планировал подняться до самого верха и спуститься пешком.
Лифт еле полз, кряхтя, как старый дед. В кабине было заметно светлее, и, разглядывая от нечего делать своих попутчиц, я поразился их необычайной схожести. Та же нездоровая бледность, угрюмый взгляд и недовольное выражение лица. Как будто одна и та же женщина, только с разницей лет в полста. К тому же от кого-то из них исходил застарелый винный дух, свойственный обычно особам, регулярно попивающим. А от кого-то, наоборот, несло свежим перегарчиком. Привязать же эти ароматы к конкретным носителям мешали тесные габариты кабины: мы стояли почти вплотную друг к другу, и запахи, переплетаясь, заполняли все свободное пространство.
Дамы продолжали разговор. Вернее, продолжала одна из них ― кардиологическая Фаина Семеновна:
