— С твоим уходом в лагере стало так тоскливо. Ты вернулся, у тебя есть оружие. Управляй моим племенем, моей империей как прежде. Будь снова моей правой рукой!
— Но я пришел, чтобы увести Солу с собой! Она не сможет оставаться здесь, если сменит браслет. Это позор для нас обоих.
— Почему?
— Соса, которая нянчит ребенка Сола?
Сол задумался.
— Пусть тогда продолжает носить мой браслет. Но будет твоей.
— А ты готов носить рога?!
Укачивая дочку, Сол стал тихо мычать что-то и, войдя в тональность, запел приятным чистым тенором:
Говорят, ты уйдешь на рассвете
Будут все по тебе тосковать
Говорят, ты свободен, как ветер.
Ну, а ветер ничем не сдержать.
Не спеши, ведь тебя…
Сос нервно прервал:
— Ты понимаешь, о чем я говорю!
— Я понимаю, кто был настоящим другом, когда я валялся в лихорадке и не мог даже шевельнуться, чтобы защитить себя, я понимаю, кто выволок меня, полуживого, на своей спине из опасного места. И если я должен носить рога, то это те рога, которые я готов носить, пусть все видят.
— Нет! — Сос был потрясен.
— Оставь мне только мою дочь; все остальное — твое.
— Но не за счет бесчестья! Я не приму бесчестья, ни твоего, ни моего.
— И я тоже, — вымолвила Сола.
— Какое бесчестье может быть между нами? — запальчиво выкрикнул Сол. — Есть только дружба.
Они замолчали. Глядели друг на друга, пытаясь найти решение. Остаться и вступить в позорную связь, которая обнаружится, сделает его недостойным оружия и власти? Уйти, забыть свои мечты о любимой, оставить ее с мужем, который равнодушен к ней? Или… сразиться. За женщину, за честь. Все или ничего.
Сол нашел его взгляд. Он сам пришел к тому же.
— Сделай круг.
— Нет! — Сола сразу поняла, чем это грозит. — Это неправильно!
— Именно поэтому рассудит круг, — грустно ответил Сос. — Ты и твоя дочь должны быть вместе.
— Я отказываюсь от Соли, — выдавила она. — Только не делайте этого.
Сол все сидел с дочкой на коленях, так не похожий на вождя империи.
— Нет… Оставить ребенка без матери — это хуже, чем вождю отказаться от племени. Я не думал об этом, но теперь понимаю.
— Но ты не взял оружия, — ей хотелось хоть как-нибудь помешать.
Сол даже не удостоил ее вниманием.
— Я не убью тебя. Ты можешь служить мне, если хочешь, делать все что угодно, но больше никогда не подымешь против меня оружия.
— Я тоже не убью тебя. Владей оружием, империей. Но мать с ребенком уйдут со мной.
Выигравший получал то, что желал, проигравший — что оставалось. А оставалось — они не позволяли себе думать сейчас об этом — только одно: Гора. Сос не войдет в племя, чтобы обесчестить браслет вождя, и не вернется в колонию ненормальных. Сол с первым же поражением поставит крест на империи — это всегда было ясно. Никому поединок не принесет полной радости. Но таков суд чести.
