Поскольку во время трапез в нашем доме на деловые разговоры наложено строжайшее табу, имя Норин Джеймс за обедом не всплывало. Однако стоило нам только, воздав должное волшебным ребрышкам и малине со взбитыми сливками, перейти в кабинет пить кофе, как я набрал номер Лили.
— Мистер Вульф готов принять твою племянницу в три часа, — сказал я. — До трех осталось всего сорок минут. Ты можешь передать ей это послание?
— С радостью. С меня причитается, Арчи — как насчет ужина в «Ля Ронде»?
— Заметано, хотя каждый доллар этого ужина я уже отработал. Кстати, о деньгах: ты ведь понимаешь, что Ниро Вульф задаром не напрягается. Как у твоей племянницы с…
— «Презренным металлом», ты хотел сказать? Казна от него просто ломится. Или ты сомневаешься, что она способна расплатиться самостоятельно?
— Я просто не уверен, есть ли у неё источники дохода, помимо работы в издательстве. И не придется ли ей доить одного из родителей, особенно мамашу. Мне не слишком улыбается заполучить в клиенты твою драгоценную сестрицу.
— На этот счет можешь не беспокоиться. Вообще-то я не люблю вторгаться в финансовые дела членов своей семьи, но, со слов самой Норин, я знаю, что когда ей исполнился двадцать один год, она получила первую выплату из своего страхового фонда, которая составила свыше миллиона. И уже через несколько лет её ждет вторая выплата. В отличие от меня, её деньги не испортили — по окончании школы, она сама пошла на службу, да и денег на ветер не бросает. Несмотря на одеяние, в котором она предстала перед тобой сегодня утром, она любит покупать красивые платья. У неё хороший вкус. Это все к тому, что вы с Вульфом можете с чистой совестью драть с неё свои чудовищные гонорары.
— Моя совесть и так всегда чиста, — горделиво заявил я. — И ты вовсе не испорченная, а обыкновенная лентяйка. Да, безусловно, не испорченная.
— Льстец, — промурлыкала Лили. — Если в течение ближайших десяти минут я не перезвоню, то ровно в три Норин будет у вас.
На самом деле звонок в нашу входную дверь прозвучал в семь минут четвертого.
— Это мисс Джеймс, — сказал я погруженному в книгу Вульфу, который даже вида не показал, что меня слышит.
Рассмотрев Норин Джеймс через одностороннее стекло в двери, я убедился, что передо мной стоит совсем не та женщина, которую я видел утром в квартире её матери. За эти три часа Норин окончательно проснулась, накрасилась, уложила волосы и облачилась в очаровательное синенькое платьице с белым пояском и в белые же туфельки. Лили не ошиблась, одевалась Норин со вкусом.
