– Его отец – режиссер, – задумчиво произнес Дронго, – мать окончила МВТУ. Дед – народный артист России, дирижер, бабушка – директор школы. И в такой интеллигентной семье растет продавец наркотиков… Вам не кажется это странным?
– Нет, не кажется. Мы как-то проводили расследование, где главарем банды налетчиков был сын известного академика, а в другом случае насильником оказался племянник одного из заместителей министра. В наше время может произойти все, что угодно, и приличные родственники еще не гарантия нормального поведения самого парня.
– Это всего лишь стереотип. Извините меня, господин Тихомиров, но мне кажется, что в этом случае нужно было разбираться более тщательно.
– Каким образом? – поинтересовался следователь, поправляя очки. – У нас есть показания Хасанова, есть показания агента, имя которого мы не имеем права раскрывать, и найденные в квартире Максарева пакеты с наркотиками, на которых отпечатки его пальцев. Какие еще доказательства нам нужны?
– Можно было поверить молодому человеку и провести его проверку на «детекторе лжи», – заметил Дронго.
– По нашему законодательству такая проверка не может являться доказательством вины или невиновности подозреваемого, – напомнил Тихомиров.
– Но для себя вы могли потребовать такую проверку, чтобы иметь более убедительные доказательства.
– Вы – частный эксперт, значит, можете работать столько, сколько хотите или сколько вам требуется для расследования дела. У нас же другая ситуация. Мы работаем на конвейере, когда от нас требуют сдачи уголовного дела в суд, когда есть конкретные сроки, за несоблюдение которых наказывают, и конкретные дела, которые должны быть расследованы в срок. У меня в производстве четырнадцать дел. Неужели вы действительно думаете, что я мог бы проверять каждого из подозреваемых на этом «детекторе»? В таком случае я должен перестать работать и заниматься только проверкой психологического состояния моих подследственных, что изначально невозможно.
– Это не тот случай. Мальчик из хорошей семьи, работающий в хорошей компании на большой зарплате, которого обвиняют в подобном преступлении… И еще один интересный факт. Вторые ключи от квартиры всегда были у матери. Вы знаете много перекупщиков наркотического зелья, которые отдают вторые ключи от своих квартир родным?
– Немного. Но такой факт ничего не доказывает, а лишь говорит о степени близости между сыном и матерью. Психологически все оправданно. Он рос без отца и, конечно, был близок с матерью.
