Сама я в Зеленую Благодень возвращаться не рвалась — ничего меня к этому месту не привязывало. За время, пока жила у Тин, я пересмотрела своё мнение о Сибире с Фариной. Они всю жизнь внушали мне, что подобрав — осчастливили. Что я — подзаборное отродье, которое должно быть по гроб благодарно и за то, что его приютили, и за воспитание с прокормом — то есть за непосильный труд с четырех утра до часу ночи, бесконечные побои и ругань, сношенное тряпье и корку хлеба с кружкой воды. Да, меня не убили. Но обращались хуже, чем с любой собакой. Сейчас я это уже понимала достаточно ясно. Зла я не держала… но стойкая неприязнь была.
Тин постучалась в дом Хрунича, лязгнул засов, дверь отворилась.
— Мири, подожди меня тут.
Жаль, а я хотела взглянуть на старостин штурвал. После чтения книги о войне с викингами я знала, как правильно называется эта штука. Такой красивый! Вздохнула, оперлась на перила крыльца и стала ждать, глядя, как вокруг мальвы у плетня кружит пара пестрых бабочек.
— Парень, ты чей?
— Аа-а? — оглянулась и чуть не уткнулась в Елькину веснушчатую физиономию.
— Чего-о?! — Елька захлопал глазами, потом хлопнул себя по бокам руками и захохотал. — Дык ты не парень! Гляди-ка, шлюхина дочка привалила!
Я стиснула зубы. Тин просила меня не ввязываться в склоки и на подколки не отвечать. Но было ужасно, невероятно, невыносимо обидно и больно. Я ж никогда не делала ничего плохого! И он не видел меня больше года. И вот, встретил и опять изгаляется!
— Пацаном вырядилась! Футы-нуты! А волосы обстригла, чтоб все видели, кто ты есть? — продолжал издеваться парень. — Дык мы и так знаем! Пошли за сарай — щаз я тебя обихожу, — протянул руку и схватил за плечо.
Отступив на шаг, стукнула по его запястью ребром ладони, как учила Тин. Посмотрела в глаза:
— Не тронь.
— А что сделаешь? Убьешь или ноги раздвинешь? — растопыренная лапа с грязными ногтями потянулась к моей груди. — Ну-ка, покажь, чего выросло! Да, а что у тебя за корзина? У кого сперла? — и, схватив за ручку, рванул к себе.
Я попробовала удержать лукошко, да только куда мне было против бугая на две головы меня выше! Накрытая салфеткой корзина накренилась и дернулась, три яйца вывалились через край и шлепнулись на крыльцо, разбившись. Вот урод! Жалко же! А сейчас остальные переколотит! А подраться с ним — точно ни одного целого не останется!
— Тиии-ин!!! — завопила я в голос, сообразив, что делать.
Елька на секунду замер в испуге, потом нехорошо усмехнулся:
