— Бог есть любовь, — начала она.
— Да ну, — пробормотал он, не останавливаясь.
— Он есть любовь, — повторила она, вновь перекрыв ему путь и не давая пройти, — и Он везде.
— Очень мило с его стороны.
— И возвращается. Он вернется и станет вершить суд, — она пыталась не сводить с него пронизывающего взора, но прямо из-за его головы светило солнце. Поэтому она обращалась к пуговицам на его жилете. — Трепещите. Ваша душа в опасности. Вам ничего не утаить. Он все видит.
— Я и сам немало повидал. И если вы не возражаете, я бы пошел, у меня дела.
— Берегитесь! Послушайте же меня! Я несу ангельскую весть.
— Благодарю за предостережение. А теперь позвольте мне… — он вытянул вперед левую руку, взял вестницу за плечо и попытался отодвинуть в сторону, но она вцепилась в него, резко повернувшись, словно дверь на петлях. Она должна увидеть, как он изменится. Слово должно достигнуть его ушей.
— Вы должны быть чисты душой! Очиститесь!
Стокдейл бросил тряпье на землю и освободившейся рукой ударил ее в лоб. Мария упала спиной в траву. Улыбнулась небу, в самой вышине которого медленно ползло облако. Ей ниспослано страдание. И когда ботинок Стокдейла погрузился ей в живот, она восприняла это как истинное благословение небес. Ее миссия началась.
Аннабелла была добра к Абигайль: терпеливая, с ласковым взглядом, она никогда не отказывалась поиграть с малышкой. Та стояла словно зачарованная, стараясь не шевелить непослушными пальчиками, пока прелестная девушка сооружала на них колыбельку из веревочки. Дора сидела поближе к лампе, расшивая края простыней и скатертей для своей будущей семейной жизни. Ханна вытащила самую тонкую иглу из Дориной шкатулки. Осторожно воткнула ее в кожу на кончике пальца и вытащила наружу с другой стороны, из-за чего на подушечке пальца получился белый валик. Больно не было, немного тянуло, но ничуть не больно. Ей просто захотелось немного помучить Абигайль, напоказ вонзая в свою плоть серебристый металл.
— Смотри, Аби! — она помахала пальцем у сестры перед глазами, а потом ухватила себя за запястье и шумно втянула воздух, как будто от боли.
— Ой! — воскликнула Абигайль.
— Хватит дурачиться! — проговорила Дора.
Ханна выдернула иголку и положила обратно в шкатулку.
— А я на днях видела мистера Теннисона! — объявила она, перестав дурачиться.
— Да ну? — подняла брови Аннабелла.
— Да, видела. И мы очень мило поговорили.
— Правда? Ханна, почему ты мне ничего не рассказала? Нет-нет, теперь хватайся здесь и здесь.
