— Давай-ка сменим тему, мы как-никак за столом, — сказал он и хлопнул брата по спине.
Обед стал для Освальда лишь еще одним подтверждением суетности братнего семейства, собравшегося за обеденным столом. Обе старшие дочери вышли к столу в кружевах и брошах. Носовые платки — и те у них были кружевные. И даже у флегматичного и здравомыслящего сына (которого Мэтью представил юношей трудолюбивым и исполнительным, этими своими качествами — тут он не смог удержаться от лести — напоминающим самого Освальда), даже у него на жилете красовались пуговицы из слоновой кости. Освальд не мог решить, какое из его подозрений ближе к истине и что хуже: либо брат до такой степени преуспевает, что может позволить себе расточительность в быту, либо снова влез в долги. Возможно, он попросит денег, чего Освальд отнюдь не исключал — но тут получит решительный отпор. Человек, попавший в долговую яму, пусть и много лет назад, должен был научиться жить по средствам, не швыряя деньги направо и налево.
Еще от одного бокала вина Освальд отказался, решительно накрыв свой бокал ладонью. Это резкое движение привлекло всеобщее внимание, и Освальд счел, что лишних слов тут не надо. Мэтью подозревал, что, выпивая в ином обществе, брат себя не ограничивал, и потому счел его непоколебимость показной. Вот Джеймс, Дорин жених, — тот пил, пил прямо на глазах у Мэтью, с тихой приверженностью напуганного, робкого человека, хватаясь за бутылку всякий раз, когда она оказывалась у него под рукой. Поистине, столь полное отсутствие характера не могло вызвать ничего, кроме разочарования. Мэтью надеялся, что Освальд не слишком заинтересуется этим бездарным прибавлением к его семейству. Однако на всякий случай он решил отвлечь брата, вынудив похвалить свою жену.
— До чего же вкусно, — проговорил он.
— И в самом деле, — попался на крючок Освальд, но тут же решил убавить пафоса. — Только что же это такое?
— Вареная курица, — внятно произнесла Элиза. — Ничего особенного. Если бы мы только знали, что ты приедешь, то могли бы позаботиться о настоящем угощении.
— О, не сомневаюсь. Но поверьте, на мой счет беспокоиться не стоит.
— Абигайль, сиди и жуй как следует!
— Итак, дядюшка Освальд, — вступила в разговор Ханна, от скуки надумав переломить ход нудного взрослого разговора, — вы, должно быть, знаете множество историй о том, каким папочка был в молодости.
— Послушай, — он промокнул рот салфеткой, — а как же соблюдение личной тайны и дочернее почтение?
