— Нет, все в порядке, — успокоил ее Хьюби. — На вашем месте любой бы перепугался.
— Она должна знать правду, — вмешался Скотт. — Хьюби, будет лучше, если вы сами ей расскажете. Расскажите ей все.
— Боже мой! — воскликнул Мюллер. — Я? Но почему я? И неужели это так необходимо?
Нонни переводила взгляд с одного лица на другое, все еще не понимая, но уже успокаиваясь. Она узнавала этих людей, вспоминала их среди зрителей, приходивших на ее выступления, и начинала доверять им.
— А что вы хотите мне рассказать? — наконец поинтересовалась она.
— Нет! Не надо! — испуганно выдохнула Джейн Шелби. Ей было жаль молоденькую девушку, потерявшую всех подружек. Хотя она понимала, что утаивать страшную правду тоже невозможно. Все, что предлагал священник, было и разумно, и жестоко.
— Да, она должна знать все, — уверенно повторил Скотт. — И, кстати, нам нужно двигаться вперед, пока еще горит свет.
Мюллер взял ладонь девушки в свои руки:
— Нонни, боюсь, тебя сейчас ждет серьезное потрясение. — И он очень просто и незатейливо, как мог, пересказал ей все, что случилось с судном, и какая судьба постигла тех, кто волею судьбы находился ниже обеденного зала. Остальные молча стояли рядом и с волнением ожидали реакции девушки. Обычно юные актрисы весьма бурно реагируют на подобные трагедии. Особенно когда дело касается их подружек.
Однако Нонни проявила удивительное мужество. Только ее лицо стало еще бледней и еще меньше. Девушка тихо пробормотала:
— Можно, я на минутку присяду? — И действительно тут же уселась прямо на пол. Все подумали, что сейчас она снова расплачется, но из глаз ее не появилось ни слезинки. Теперь она должна была оставаться сильной и способной к борьбе за свою жизнь. Лишь на мгновение закрыла лицо руками, но сразу же встала на ноги, уже готовая идти.
— Моя мама… — начала Памела Райд, — находилась в это время в своей каюте на палубе «В».
Нонни подошла к ней и нежно обняла девушку:
— Ох, милая… — прошептала она. — Бедненькая ты моя! Если бы это случилось с моими родителями, я, наверное, не смогла бы пережить… — Она взглянула на Скотта и, кивнув в сторону Мюллера, спросила:
— Можно я пойду с ним?
— Конечно, — разрешил священник, — он будет помогать вам в пути. — Что же касается ваших подруг, тут уж вы им ничем не поможете. Примите наши соболезнования.
— Ну вот, теперь нас уже пятнадцать, — с некоторым удовлетворением в голосе констатировала Белль Роузен.
— А почему тебя это так радует? — удивился ее муж. — Какая разница, сколько нас осталось?
