Собака у него появилась через неделю после этого разговора. Женька Лопатин, который жил через два дома от Володьки, рано утром стукнул в его окошко. Подтянулся на высокий подоконник и спросил:
— Вовка, можешь взять собаку? Хоть не насовсем, а на время?
Сонный Володька спросил, конечно, что это за собака и что он с ней будет делать. Оказалось, что делать с ней ничего не надо, только кормить и поить, чтобы не померла с голоду и не взбесилась от жары. Раньше этот пес жил у Женьки, а еще раньше — у многих других ребят. Но подолгу он не жил нигде: родители очередного хозяина непременно ругались и прогоняли собаку. Сторож из нее был никудышный, а лопала она, как хорошая свинья.
Женькины слова не обрадовали Володьку. Но неудобно было отказываться, да и жаль собаку.
— Ну, давай, — сказал он, предчувствуя неприятности.
И Женька привел на веревке Гермеса.
Пес был величиной с овчарку, но лопоухий. Рыжий, клочкастый и тощий.
— Сидеть, — велел ему Женька. Гермес зевнул, сел, глянул на Володьку светло-коричневыми лукавыми глазами и вдруг замахал репьистым хвостом. Взлетели с земли клочки газеты и щепки, а по ногам прошелся пыльный ветер.
— Он, вроде бы, совсем не злой, — заметил Володька.
— В том-то и дело, — вздохнул Женька. — Он всех людей считает своими, потому что настоящего хозяина у него не было. Со щенячьего возраста живет беспризорный… Но он хороший. А ты собак любишь?
— Не знаю, — сказал Володька. Он в самом деле не знал. Он жалел собак, если им было плохо. И кошек жалел, и зверей в зоопарке, и птенцов, которые падают из гнезда. Но дядя Витя сказал однажды, что жалость и любовь разные вещи.
Гермеса Володька привязал в палисаднике среди георгинов. Принес чашку с водой, тарелку со вчерашними макаронами. Гермес махал хвостом и улыбался розовой пастью.
Потом, конечно, был разговор с дядей Витей и тетей Таней, его женой. Тетя Таня ахала, называла Гермеса чудовищем и вопросительно смотрела на дядю Витю. Тот назвал Володьку странным человеком, а Гермеса бесполезным существом. Но когда узнал, что Володька обещал ребятам держать у себя Гермеса, подтянулся и бодрым голосом сказал:
— Раз обещал, держи.
— Только, ради бога, уведи его из палисадника, — жалобно сказала тетя Таня. — Там цветы.
И Володька увел собаку за сарай, в тень, подальше от пышных георгинов.
Потом он привык к Гермесу.
Однажды он завел Гермеса в пруд и намылил туалетным мылом. Бедный пес тихо выл от ужаса, но терпел.
— Чего ты собаку мучишь? — вмешался Женька. Он все еще чувствовал себя хозяином.
