Максим плелся назад, к черте. «Задача-минимум выполнена. Хорошо!» – уголки губ приподнялись.
Встал в стойку. Закрыл глаза. Оксана улыбалась ему.
– Прэ? Алле!
«Минутку! Подождите!!» – Макс не успел собраться.
Литовец летел на Максима в фейерверке обманных движений.
Назад!!!
Поздно...
– Атака справа, удар налево. Туше, туше, один – четыре.
«Вот ведь – стерва! Так не вовремя привидится! – Макс зарычал от обиды. – Ладно, еще не вечер, хотя...»
– Прэ? Алле!
Скачок, полувыпад, удар наобум. Шарунас с легкостью парировал и перешел в атаку. Терять Максиму нечего. Отступая, он топнул и имитировал контратаку.
«Ага!» – Атака его, и литовец без обманных движений попытался ударить Макса по голове. Но он-то был готов! Яцек поставил пятую защиту, да так резко, что противник не удержал саблю и она полетела вверх.
– Б-Е-Й!!! – заревел Приходько.
Максим не двигался, заворожено смотря на летящую саблю. Потом он объяснял, что не хотел бить безоружного, хотя, на самом деле, просто растерялся. По правилам, если один из спортсменов выпускает оружие, судья не останавливает бой, пока оно не упадет.
Блям. С лязгом шпага покатилась по полу.
– Альт! – Кровопусков остановил бой.
Леонавичус поднял свою шпагу, снял маску и отсалютовал Максиму. Его тонкие губы расползлись в улыбке.
– Шнурок, шнурок развязался! – закричал сзади Приходько.
Макс посмотрел на свои фехтовальные тапочки. Хм. Все в порядке. «А-а, пистон хочет вставить».
Он посмотрел на судью, поднял руку и опустился на одно колено, развязывал и завязывал шнурок.
– Что ты творишь, Яцек! Отдал ему удар! На тебя ведь вся Белоруссия надеется! Четыре-два, это уже почти победа! А ты в благородство играешь! Нет на войне благородства, – он шипел.
Макс поменял ногу и начал развязывать-завязывать другой тапочек.
– Ну так вышло, Сергей Яковлевич. Не успел, – он виновато объяснялся.
– Эх, Яцек, Яцек, нет в тебе ярости, боевого духа не хватает. Да ты его грызть должен! В глотку ему вцепиться! Не победить, так убить! Не убить, так покалечить! Все. Иди, не разочаровывай меня.
Максим поднялся. На другой стороне дорожки переминался Шарунас.
«У-у-у, гад, истреблю!!!»
Но по-настоящему рассердиться не получалось.
– Прэ? Алле!
Скачок, выпад, обоюдные.
– А-а-а! Ой, ой! Бона, бона, больно! – завыл Яцек-младший.
Удар пришелся по свежему рубцу. Макс танцевал на дорожке. «Гад, козел, приоритеты хочешь? Ну-у, урод, будут тебе приоритеты, щас весь полосатый будешь, как зэк, матрос, зебра! У-у-у, мама тебя не узнает!» – Наконец-то он озверел.
