– Тебе не жарко? – Спросил он. – Давай ехать с кондиционером и открытым окном.
– Давай. Но расскажи о себе, пожалуйста.
Максим помедлил, раздумывая.
– Жанн! Давай оставим. Так хорошо расслабиться. Успеем еще вернуться в реальность. Давай лучше поговорим о любви...
– Ну, давай. Ты когда впервые влюбился?
– Лет в двенадцать, – уголки его губ потянулись вверх. – Это была очень особенная любовь!
– Так-так-так, – Жанна выпрямилась и повернулась к Максу, приготовившись слушать.
– Чистая, бескорыстная, безответная любовь... – Он сделал паузу и, не сумев сдержать ухмылку, закончил, – это была любовь к Родине и Партии. Такое извращение даже Нику Клеменсу не снилось.
Разочарованная девушка с силой ударила по ноге и зло спросила:
– Какой еще, к черту, партии?!
– Коммунистической, конечно.
Она отвернулась, и Максим понял, что его шутка для южноафриканки совсем не подходит, что Советский Союз ей – не ближе Атлантиды, и что она хотела приблизиться к нему, а он...
«Да, – подумал Макс. – Вот тебе и межкультурное непонимание...»
– Жанна, Жанна, – попросил он. – Прости, пожалуйста.
И, когда она повернулась к нему, продолжил:
– Мне было пятнадцать лет, а ей четырнадцать, – Максим замялся, но когда девушка взяла его под руку, продолжил. – Это была невероятная любовь, такое может быть только в 15 лет... – Он снова замолчал.
– Молодой, да ранний! Да, Максимка?
Не обращая внимания на реплику он продолжил:
– И это длилось один месяц. Тридцать один день...
– Почему?
– Она уехала. Она должна была вернуться домой, а это – за три тысячи километров. Какое-то время мы писали друг другу нежные письма, но потом...
– Новая любовь? – Жанна положила голову на плечо водителя и гладила руку, державшую руль.
– Нет. Новая любовь пришла только после армии, в двадцать лет. Просто переписка закончилась сама собой... М-да... – Он объехал синее ведро, лежавшее на дороге. Встречной машине пришлось принять вправо, чтобы избежать столкновения. Ее возмущенный гудок исчез позади. Макс снова заговорил:
– Ты знаешь, когда возлюбленный далеко, начинаешь его идеализировать. И он, точнее она, становится еще желанней. Это очень больно. Так и ты – будешь по мне скучать... Наверно...
– Останови машину, пожалуйста.
Максим притормозил и съехал на обочину. Негритянка ожидающе смотрела на него. Макс грустно улыбался.
– Такова жизнь, ничего не попишешь. – Он обнял девушку и прижал ее голову к своей груди. Оба молчали.
– Ты такой чудесный, – тихо сказала Жанна. – Здесь все так волшебно, – она подняла голову, ожидая поцелуй.
