– Сейчас мы это исправим, – Жанна сжала зубы. – На ноги, сука!
Ник Клеменс поднялся, сплюнул кровь и тяжело посмотрел на Макса.
– Ненавижу!
Максим подобрал сигарету и жадно затянулся.
– Тоже мне, новость, – Максим улыбался, но губы дрожали. Он поменял магазин до того, как отдал АК-47, но все равно было страшно. – Кончать его будешь?
– Да, – она взмахнула автоматом. – Подойди к дереву и смотри в лес.
Ооновец послушно подошел к сосне и отвернулся. Негритянка передернула затвор и, прицелившись, выстрелила. Ноги шведа подломились, он упал на колени, затем – навзничь, лицом вниз. Джеймс подбежал к нему и перевернул тело. По цветастым трусам расплылось мокрое пятно.
– Ты промахнулась! – Изумился Макс.
– Я же не убийца! – засмеялась девушка.
– Ну-ну, расскажи кому-нибудь другому, что ты белая и пушистая. Ты черная и жесткошерстная!
– Какая?
– Кучерявая, – Максим выбросил окурок и закричал журналисту. – Слышишь, друг!
– Он жив! Но без сознания!
– Знаю! Так вот. С Жанной заигрывай поосторожнее, только сегодня, при мне, она лишила жизни не менее двадцати солдат!
– Больше, – застенчиво улыбнулась девушка.
– Ну, тех – что в тюрьме – я не считал... Ладно. Дальше что делаем? Твоя очередь спасать мир. Расстроил меня этот швед, – он обнял девушку и прижал к себе ее худое тело. – Какая-то здесь неправильная жизнь, зачем он так?
– А чего ты ожидал? Ты что, думал, что он песни с тобой будет петь? После того, как ты его ограбил, раздел, оставил на растерзание похотливым пастухам? Ты, Максимка, идеалист. Думаешь, что все будут действовать согласно твоим представлениям?
– Ну, более или менее. Ведь внутренний мир формирует внешний, тем более здесь...
– Значит, ты плохо представлял, как вы обнимаетесь и он рассказывает тебе о своих внебрачных детях! Что же ты не подумал о ЕГО внутреннем мире? Люди – они разные! И то, что он хотел тебя убить, вовсе не значит, что он негодяй. Поставь себя на его место!
– Возле сосны, ждать пули? Нет уж, спасибо. В бою – куда ни шло. А быть расстеленным – неприятно. Ну, а что с журналистом? Ему ты доверяешь?
Девушка погладила обнявшую ее руку и вдруг резко обернулась.
– Нет! Никому и никогда! Теперь всегда готова к худшему. – Она испытывающе посмотрела на Максима. Мужчина отвел взгляд. Он чувствовал вину: дважды прокололся за последнее время.
– Я понимаю, – он виновато развел руки. – Я ведь начинающий супермен. Ошибаюсь иногда.
– Ладно, бывает. Пойдем, ооновца свяжем. Потом его найдут – через пастухов. Журналиста тоже надо бы здесь оставить. Подумаем об этом позже.
