– Сорок второй на связи, – Офер прокашлялся.
– Когда на Четвертом верблюде?
– Через 5 маленьких, – лейтенант покосился на водителя и добавил, – с Божьей помощью...
Максим представил, как сейчас возле палатки координационного центра собрались все свободные и не спящие, покидав карты и нарды, внимательно вслушиваются в происходящее. Не раз Макс стоял в этом кругу сопереживающих, глядя на голого по пояс оперативного, отсчитывающего время с начала столкновения. Иногда кто-то обливал его водой из пластиковой бутылки. По его мнению, оперативный дежурный потел куда больше солдата в каске и керамическом бронежилете.
Вот и его выход. Ждал и представлял это многократно.
«Не подведу ли я? Справлюсь ли? – Максим дрожал, не замечая этого. – Четверо в джипе, еще четверо на блокпосту, писари, из них двое ранены. Толку от них мало, но вроде не паникуют, уже хорошо».
Взвод «офисных» солдат с курса молодого бойца из-за разгара интифады был прикомандирован к его роте бронепехоты 393 резервного бронетанкового полка. И надо же, именно они стояли на злополучном четвертом верблюде, самом до сих пор спокойном месте.
«Наверное, забились за бетон, дымовые гранаты кидают. Хорошо, что арабы это не поняли – спустились бы и перебили всех».
Сзади, за водителем и командиром, сидели солдаты – Максим и кучерявый, белокурый, вечно улыбающийся Гай. Гай был молод, 23–24. Года три после срочной. Шевелюра его была настолько пышной, что, поднимаясь, закрывала каску почти до середины.
– Все в порядке? – улыбаясь, Гай положил руку на колено дрожащего Максима.
– Какое там «в порядке»? – попытался отшутится тот. – «Барселоне» вчера проиграли...
– Не волнуйся, Макс, тебя много лет этому учили. Тело само знает, что делать, лишь бы голова не паниковала. Ну и меня слушай...
– Десять маленьких с начала столкновения, – голосом радиодиктора говорил оперативный. – Четвертый, изменения?
– Отрицательно. – Сержант-писарь уже не вопил.
– Колеса Сорок второго?
– Сорок второй здесь.
– Колеса Сорок третьего не встречали? Связи у них нет.
– Отрицательно, – Офер оглянулся. – Никаких колес вообще.
– Принял.
«А чего мне, собственно, бояться? – Максим подумал о своем диагнозе. – Если убьют – сразу в лучший мир. Отдохну. Если ранят – совсем хорошо, не убили. А если вообще не заденет... ну-у-у... скучновато, конечно, через 10 дней служба кончится – и на работу. Функции писать да встроенные циклы. И – Наташа, Наташа, Наташа».
Вспомнив о жене, он улыбнулся. На душе потеплело.
