– Короче, когда ты понял, что все по-настоящему, – воевать смысла нет. У меня такой план, – девушка провела рукой по щеке и неожиданно улыбнулась. – Утром едем, ищем аэродром. Захватываем самолет и летим в Израиль.
– Да, но...
– Или так, или предлагай другой план!
Макс задумался. Захватить самолет не представлялось возможным. Но, собственно, терять им нечего, и если Жанна не понимает, что это невозможно, значит попытаться можно. А может, она понимает, но он об этом не знает? Черт! Все вконец запуталось! А раз так – шанс есть. В любом случае – надо что-то делать...
– Хорошо. Но где мы будем искать аэродром?
– Это неважно, главное – действовать. И, кстати, не будь слишком доверчивым, я ведь могла и соврать...
– В смысле?
– Мне же не хочется, что бы ты принимал меня за дурочку... – девушка улыбнулась.
– Ну, ты даешь! Как же я буду знать, где правда?
– А я и не хочу, чтобы ты знал...
Максим перевернулся на живот и укусил травинку. Он смотрел на муравья, тащившего соломинку.
«Привет, трудяга. Кажется, этот мир стал совсем настоящим».
Карканье вороны укрепило студента в этом мнении. Негритянка положила ему руку на спину.
– Встряхнись, мужик! Это я должна тебя подбадривать? Где обещанный массаж?
Макс поймал ее руку и прижал к щеке.
– Жанна, милая, ты мне очень симпатична, но, думаю, при любом моем телодвижении, ты меня вконец изувечишь...
Девушка отдернула руку и, ударив лбом в его затылок, зло зашипела ему в ухо:
– Ну и сцыкуны вы, белые! Что, я, по-твоему, должна проявлять инициативу? Сто арабов он не боится! А меня – боится!
Она обняла его и поцеловала в шею. Максим заурчал и, перевернувшись, обхаптил тонкую талию. Прошептал:
– А давай я буду твоим парнем в этой реальности, а в настоящей – Дарананджа, или как его...
– Нет. Нет никакого Даранджи. Но в этом мире ты можешь быть моим слугой. Хочешь?
– Не хочу.
– Тогда моим господином?
– Да. Это больше соответствует цветовой гамме. Я буду добрый господин. Буду давать тебе иногда отдыхать...
Девушка со смехом оттолкнула Максима, но тут же снова прижала его голову к груди.
– Так-то лучше! – Она зажмурилась, подставляя губы.
* * *
Гладя лежавшую на его груди кучерявую голову невидимой в темноте обнаженной Жанны, раскаивающийся Максим с горечью вспоминал, как уверенный в его дон-жуановских подвигах Фукс однажды спросил, была ли у него чернокожая. Его ответ, что он не зоофил, теперь сжимал его сердце обручем стыда. Теперь ему нравилась новое существование, пусть даже и без сигарет. Поцеловав черный лоб он заснул.
