Мы смеемся.
— Слушай-ка, — говорит юноша, родители которого были отравлены газом, своему другу, отец которого приказывал этих родителей травить и был за это повешен. — Это неблагородно!
— Благородно — слово знакомо мне из Салема.
— Высший класс, — говорит Вольфганг. — И мы слушаем, как играет пластинка.
— Переверни пластинку, Оливер, а потом отправляйся на боковую.
С этим я вполне согласен. Я переворачиваю пластинку и опускаю иглу. Оба в своих кроватях смеются надо мной.
— Почему вы смеетесь? — спрашиваю я.
— Просто так, — говорит Вольфганг.
— Потому что тебе было скверно сегодня вечером, — сказал Ноа.
— Мне не было скверно.
— Всем новеньким мы в первый же вечер делаем гадости.
— Мне нет. Я уже прижился, так и знайте.
— Это немудрено, если достаточно часто менять место жительства, — считает Ноа.
— Твой отец, похоже, тот еще фрукт, — говорит Вольфганг.
— Перестань, — прошу я, — иначе меня вырвет. — Затем я обращаюсь к ним обоим с вопросом: — В туалете сидели маленький негр и принц, его зовут Рашид, я думаю.
Ноа откладывает «Таймс» и ухмыляется.
— Его полное имя Рашид Джемал Эд-Дин Руни Бендер Шапур Исфахани. — Он уселся на кровати и, пока я чищу зубы, читает наставления: — Я бы его тотчас интернировал, как только он прибыл.
— А как он прибыл? — спрашивает Вольфганг.
— На такси. Самолетом. Из Каира. У него там родственники.
— Что за родственники?
— У него дядя в Каире. Фамилия юного принца принадлежит к прославленнейшим и древнейшим в его стране. Я проверял у Брокгауза. Все, что он говорит, правда.
— А что он говорит?
— Его древний предок, Исмаил, основал династию Сафавидов и тем самым Новую Персидскую империю. Это был, господа, 1501 год после Рождества Христова.
Теперь я натягиваю пижаму.
— Он придерживается шиитского направления в исламе — что было всегда — и оставляет своему сыну сильную империю. Он и его потомки, все эти господа покоряют новые земли, но они покровительствуют также, как это красиво обозначено у Брокгауза, торговле и высоким искусствам и создают немыслимо богатые резиденции. В последующем столетии славный род выделится самым почетным, патриотичным и исторически судьбоносным образом. Конец передаче.
Ноа разрешает себе снова упасть на кровать.
— А когда маленький Рашид придет сюда? — спрашиваю я.
— Отец Рашида, кажется, находится в оппозиции шаху. Я слышал, что две тысячи студентов и офицеров предпринимали попытку путча, а путчи всегда плохо кончаются. Результат? Шах приказал посадить в тюрьму отца Рашида, а мать сидит под домашним арестом. Ребенка провожали за границу друзья. Наверное, семья имела средства в Германии, поэтому Рашид и причалил к этому берегу. Теперь он ждет, что шах будет свергнут. Иначе он не может возвратиться домой. Вы должны были слышать, что он говорил о шахе, когда приехал!
