— Я от вас такого не ожидал. Чего разорались? Тем более все кругом спят.
— Но ведь вы сами часто кричите, а у меня прорвалось, — защищался я.
— Я кричу обычно на пользу литературе, а вы — во вред себе.
Ему удалось спокойно, без суеты, уговорить проводника.
Утром Маяковский подружился с трехлетним мальчиком из соседнего купе.
— Здравствуйте, товарищ! — протягивает ему руку Владимир Владимирович.
— Не левую, а правую ручку подай, — внушает рядом стоящая мамаша.
— Как зовут? — спрашивает Маяковский. — Вова.
— Тезка! Сколько лет?
— Тли.
Мамаша поправляет: скоро будет четыре.
— Читать умеешь?
— Буквы знаю…
— Дома у тебя есть игрушки? Какие?
— Лазные.
— Сейчас на вокзале что-нибудь сообразим, здесь, говорят, кустарные вещи продаются, — шепнул мне Маяковский. — И сладостей достанем, чтоб хватило ему до Москвы, — Владимир Владимирович играл с мальчиком, рисовал. В ход пошли спички. Мальчишка до того привязался к дяде, что перекочевал в наше купе.
Но в Вятке Маяковскому ничего не удалось купить ребенку. Помешали,
Когда поезд подошел к перрону, Владимир Владимирович посмотрел в заснеженное окно и удивился:
— С нами, наверное, едет какое-то важное лицо. Смотрите — встречают.
Ему и в голову не могло прийти, что этим «важным лицом» был он сам. Встречами он не был избалован, и такое случилось с ним впервые.
Группа школьников с учителями направилась к Маяковскому и приветствовала его от имени учащихся города. Поезд опоздал на несколько часов, но они дожидались, хотя был трескучий мороз,
Маяковский тронут встречей. Он сердечно поговорил с ребятами и пригласил их в театр, на свой вечер.
Комсод[39] одной из школ попросил Маяковского выступить с благотворительной целью. Он, конечно, согласился. Днем, во время заседания, его слушали делегаты губернского съезда профсоюзов.
Об этих двух встречах писала «Вятская правда». «Поэт — это не певец, воспевающий красивые вещи. Красивое и так красиво. Поэзия — это оружие борьбы, и не плохое оружие. Такое мнение было высказано тов. Маяковским, и правдивость этого мнения доказана поэмой „Хорошо!“… Краткое вступительное слово, поясняющее сущность поэмы, облегчало возможность нашей малоподготовленной аудитории глубже ее воспринять. Вступительное слово было не лишнее. Но и без этого слова поэма „Хорошо!“, поэма, написанная поэтом не по заказу, а потому, что нельзя было не воспеть десятилетие Октября, была бы понятна… Как поэт-борец, выступил вчера тов. Маяковский в Городском театре. Прилизанным мещанам не по вкусу пришлись его резкие ответы. Они не могли слышать хлесткость его острот. Но и они, пожелавшие отвергнуть Маяковского как поэта, вынуждены были все же признать силу его таланта…»
