— Подходим, — говорит мне Лях.
В кромешной тьме ночи берега не видать. Катер замедляет ход, стопорит.
Из кубрика один за другим поднимаются на палубу разведчики. Они настороженно смотрят в сторону берега и ждут, когда сбросят длинные, специально сделанные для высадки сходни. Мы слышим, как сходни шлепаются в воду. Катерники сбегают вниз, поднимают их концы. Сами по пояс в студеной воде, прокладывают нам сухую дорожку на берег.
— Хорошие у тебя ребята! — говорю Ляху. — Поблагодари их…
Лях дольше обычного задерживает мою руку в своей. Командир катера знает, куда и зачем мы идем. Вчера Лях пошутил: «И почему, Виктор, тебе дают такие веселые маршруты: Могильный? Крестовый?» — «Так ведь на катере Ляха обязательно к черту на рога попадешь!» — ответил я шуткой.
Теперь Борис Лях молчит. То, что он хочет сказать, заменяет долгое и крепкое рукопожатие.
— Кланяйся Шабалину, — говорю я Ляху на прощанье. — Скажи, что встретимся с ним там…
— Конечно, встретитесь! Я за тебя спокоен. Знаешь, что означает слово Виктор, Виктория?
— Нет! После расскажешь. Когда встретимся…
И довольный такой невинной ложью и наивной приметой (если есть повод для встречи, то встреча состоится), сбегаю по сходне и прыгаю на скользкие прибрежные камни.
Заработал мотор уходящего катера. Я не оборачиваюсь и спешу к разведчикам. На всякий случай они занимают оборону.
Судя по времени, отряд Барченко уже начал обход сопок и скал.
Наш путь к мысу Крестовому короче и труднее,
2
В полночь штурмуем крутую сопку.
Стоя на плечах Семена Агафонова и прислонившись к скале, парторг отряда Аркадий Тарашнин вырубает в почти отвесной гранитной стене ступеньки. Его примеру следуют другие. С помощью таких ступенек и каната взбираемся на вершину сопки и видим новые, еще более крутые горы.
«Тяжела дорога к «ключу от Лиинхамари»!
Ветер немного стих, но повалил густой снег.
Мы вышли к равнине, которая ведет к следующему пункту маршрута. Покрытая ровным слоем снега, эта равнина очень опасна. Новичку может показаться, что сейчас идти будет легче. Но впереди идущий Фатькин поднимает руку, и цепь разведчиков замирает. Фатькин обвязывает себя одним концом» каната, другой конец передает Андрею Пшеничных, потом ложится на снег и ползет. Он ползет медленно, прощупывая руками каждый метр, чтобы обнаружить замаскированные под снегом расщелины.
Фатькин прокладывает для нас на горном плато надежную тропу.
Чуть светлеет, когда мы штурмуем еще одну вершину. Бой, разгоревшийся ночью на хребте Муста-Тун-тури, приближается. Лучи прожекторов со стороны Ли-инхамари все еще шарят по скалам. Я останавливаюсь, пропускаю мимо цепочку разведчиков. Они идут широким шагом, тяжело передвигая натруженные за ночь ноги. Надо дать людям отдых, пусть хоть немного поспят, тем более что двигаться днем небезопасно.
