Песни Билитис | страница 13
Она шепчет: «Билитис, ты спишь?» Сердце мое трепещет, но, не отвечая, я дышу мирно, словно спящая. Тогда она продолжает:
«Поскольку ты не слышишь меня, — говорит она, — ах, как люблю я тебя!» И она повторяет имя мое, чуть касаясь меня кончиками дрожащих пальцев:
«Он мой, этот рот! только мой! Есть ли прекраснее в мире иной? Ах! Счастье мое! Мое счастье! Они мои, эти обнаженные руки, этот затылок и эти волосы!»
Отсутствие
Она ушла, она далеко, но я вижу ее, поскольку в этой комнате все полно ею, все, все принадлежит ей, и я — тоже.
Эта постель еще тепла, здесь я давала волю губам своим. На этом изголовье лежала ее головка, опутанная волосами.
Этот бассейн, тот самый, где она омывалась. Этот гребень пронзал спутанный узел ее волос. Эти туфли принимали ее обнаженные ноги. Этот газ поддерживал ее груди.
Но то, до чего не осмеливаюсь я дотрагиваться, это — зеркало, в котором она разглядывала горячие синие пятна и где, возможно, живет еще отражение ее влажных губ.
Любовь
Увы! когда я думаю о ней — горло мое пересыхает и голова падает, груди твердеют и причиняют мне боль. Я дрожу и плачу.
Если я вижу ее, сердце останавливается, руки дрожат, ноги леденеют, огненный румянец подымается к щекам, в висках отдает болью.
Прикасаясь к ней, я схожу с ума, руки напрягаются, колени слабеют. Я падаю пред ней и распластываюсь, как умирающая.
Все, о чем говорит она, меня ранит. Любовь ее — пытка. И прохожие слышат стоны мои…
Увы! Как можно звать ее «Любимой»?
Очищение
Вот и ты! Распусти подвязки и пряжку, и тунику. Разденься до сандалий, до лент на ногах, до повязки на груди твоей.
Смой черноту бровей и помаду с губ. Яви белизну плеч твоих и развей волосы в воде.
Я хочу, чтобы была ты чистой, такой, как родилась ты в ногах оплодотворенной матери твоей и пред славным твоим отцом.
Такой целомудренной, что рука моя заставит тебя покраснеть до ушей, и одно слово мое, сказанное на ухо, сведет с ума глаза твои.
Вечер перед очагом
Зима сурова, Мназидика. Все застыло вокруг, кроме нашей постели. Подымись, пойдем со мной, я развела очаг из сухих корней и деревьев.
Мы согреемся, присев обнаженные, с волосами за спиной, выпьем из одного бокала молока и съедим медовые пирожные.
Как весело гудит пламя! Не слишком ли ты близко придвинулась к огню? Кожа твоя краснеет. Дай же мне поцеловать всюду, где огонь воспламенил тебя.
В пылающих головнях я разогрею железный прут. Угасшим углем я начертаю имя твое на стене.
Глаза
