Бармен не мог меня видеть. Телефоном постоянно пользовались разные люди. Это мог сделать любой и каждый.
Деньги сами плыли в руки — может, и не две тысячи, но около того.
Они мне были нужны, нужны позарез, и я их взял.
Я положил деньги к себе в карман и закрыл сумочку. Сердце стучало как бешеное, и я чувствовал себя тем, кем и был — вором. Я все еще держал сумочку в руке, когда в маленьком зеркале над телефоном уловил какое-то движение. Я посмотрел в зеркало.
Она стояла возле кабинки у меня за спиной и наблюдала за мной. В зеркале плясали зеленые пятнышки света, отражаемого ее очками.
I
Когда на вас обрушивается удар, сжимающий сердце, парализующий мозг и леденящий кровь, вы наполовину умираете. Я стоял полумертвый от страха, зажав сумочку в руке и тупо уставившись в зеркало на задней стене кабинки, в котором отражались огромные зеленые стекла очков.
Я сразу отрезвел. Пары виски, затуманившие мне голову, как ветром сдуло. Сейчас она позовет бармена, он найдет пачку денег у меня в кармане, вызовет полисмена, и тогда пиши пропало — меня сволокут обратно в камеру, но уже не на четыре года, на этот раз срок будет куда больше.
Легкий стук пальцами по стеклу вывел меня из столбняка. Я поставил сумочку на полку, повернулся и открыл дверь.
Женщина чуть отступила в сторону, чтобы я мог выйти.
— Если не ошибаюсь, я забыла здесь сумку… — сказала она.
— Не ошибаетесь. Я как раз собирался отдать ее бармену.
У меня мелькнула мысль, что в моем положении лучше всего рвануть к выходу и выскочить на улицу, пока она не успела открыть сумочку и обнаружить пропажу. На улице я смог бы выбросить деньги, а там доказывай, что я их взял.
Я двинулся было мимо нее, но тут же остановился, когда увидел, что бармен вышел из-за стойки и отрезал мне путь к выходу. Он приближался к нам, не сводя с меня настороженного взгляда, и его мощная фигура все время находилась между мной и дверью.
— Этот парень беспокоит вас, мадам? — учтиво обратился он к женщине.
Она медленно повернула голову. У меня было такое впечатление, что она в любой ситуации сохранила бы выдержку и хладнокровие.
— Да нет, зачем же. Я по рассеянности забыла здесь свою сумку. Этот джентльмен собирался отдать ее вам, чтобы она не пропала.
— Вы уверены? — Бармен подозрительно покосился на меня. — Ну, ладно, раз он так говорит…
Я стоял как манекен. Во рту у меня так пересохло, что я ничего не мог сказать, даже если бы знал, что говорить.
