Резкое падение духовной силы коммунистической партии, ее явно более низкое умственное, моральное и идейное положение в окружающей среде, чем средний уровень моей среды — в ее широких проявлениях, — создает чувство неуверенности в прочности создающегося положения.
4 октября 1939
Москва
Поражает «наживной» настрой, берущий верх (в) массе ком(м)унистов: хорошо одеваться, есть, жить, и все буржуазные стремления, ярко растущие, (они) друг друга поддерживают. Это скажется в том реальном строе, который уложится. Все отбросы идут в партию. Двойственность — великие идеалы и полицейский режим, террор?
Мне кажется, стихийный исторический процесс идет в унисон с идейными принципами. Политика правильная? Все‑таки в идеологии положительные идеи. В демократиях оно проявляется не в тех группах, которые ведут и делают политику.
8 октября 1939 Москва
Кругом волнение в связи с недостатком самого необходимого. Черный хлеб ухудшился. Трудно доставать белый, дорогой. Все население занято добычей хлеба и тому подобного. Мяса много — московские крестьяне режут скот — и (мясо) «дешево». За водкой огромные очереди.
Ждут событий. Речь Гитлера производит впечатление. Я не ожидал такой силы Германии. Разгорится ли мировая война вовсю? Или англичане благоразумно уступят? Чемберлен — бесталанный упрямый руководитель.
18 октября 1939
Москва
Много думал. Я все более ясно сознаю бессмысленность со стороны англичан и французов идти напролом. В их логике ошибка основная: в Чехословакии Даладье и Чемберлен (особенно Чемберлен) поступили как предатели, и то, что получилось, — следствие их политики. Могли бы поступать так и дальше. Эти их действия (из истории) не вычеркнешь. Оно вполне оправдало нашу политику, так как ясно, что в этом конфликте идейная основа разрушена Чемберленом и Даладье. Это не вычеркнешь, и с последствиями мы сейчас имеем дело[38].
9 ноября 1939 Москва
С. С. Смирнов вернулся из авиационной поездки в Колыму и на золотые рудники Сибири. В ужасе и потрясен жестокостью — масса народа гибнет и замерзает.
Здесь о Колыме я слышу уже не раз. Выдерживают 2–3 года. Гибнет чуть не половина. Женщины — врачи спасают свою жизнь сожительством (с лагерным начальством).
Забудется? Но смирятся?
25 декабря 1939 Москва
С Наташей (Н. Е.Вернадской) читал «Записки» Пассек. Книга эта давно у меня, но я ее не читал. Переносит за 100 лет назад в Москву — какая колоссальная картина изменений! И какая блестящая картина ушедшего былого. Я ярко, как давно (такого не было), вновь переживаю то значение, какое имело крепостное право на всю нашу жизнь. Если бы последние четыре императора, особенно последние два, не попытались укрепить — вопреки ходу истории — остатки крепостничества («дворянство») в быту — такой большой разницы не было бы. Россия была бы либеральной, демократической державой — империей. С мировой точки зрения это было бы потерей.
