— Жаль, очень жаль, — проговорил эльф, снимая с себя бурнус. На нем осталась только набедренная повязка. Поверх нее он носил широкий пояс, на котором висели несколько тяжелых кошельков и стальной кинжал в ножнах. — В моем клане есть Певец Ветров, который обладает способностью исцелять раны.
Возможно, мне следовало бы отправить сюда целителя, — пояснил эльф.
— Но это вряд ли можно было бы назвать благоразумным шагом, — закончила за него Садира.
— Я даже не представлял себе всю серьезность твоего положения, возразил эльф, пожимая плечами.
Он подошел к колдунье, держа за рукава свой огромный бурнус и встряхивая его. Не зная, что он замышляет, Садира протянула руку к своему заплечному мешку. Ее мучитель сделал быстрый шаг вперед и поставил на мешок свою огромную ступню.
— Почему ты так боишься меня? — спросил он с откровенной ухмылкой, заменившей уже привычную ей улыбку. С претензией на учтивость эльф набросил бурнус на плечи колдуньи и поднял капюшон, прикрыв ее голову. Тебе следует укрыться от солнца. Так ты проживешь дольше, — пояснил эльф.
— Чтобы я смогла переправить весь твой клан через ущелье?
— Мы только искренне хотим тебе помочь, красавица, — с печалью в голосе проговорил эльф, не сводя взгляда со своих людей. — Конечно, я мог бы сделать гораздо больше, будь мои люди здесь, со мной.
Колдунья в течение нескольких секунд разглядывала эльфа. Его мускулистое тело было во многих местах покрыто рубцами от ножевых ран и длинными шрамами от какого-то неведомого ей оружия. Если ему удалось выжить после таких страшных ран, подумала Садира, значит, он не лгал, превознося умение своего целителя.
Однако, даже зная обо всем этом, девушка сомневалась, стоит ли ей заключать сделку с эльфом. На этот раз для колдовства ей понадобится больше энергии, чем она может собрать, не осквернив еще один участок земли. Сама она была совершенно не уверена в том, что готова в настоящий момент совершить еще один разрушительный акт. Ее учитель часто наказывал ее, причем иногда прибегал даже к такому весьма поучительному методу, как порка, за то, что она временами подходила к зыбкой грани, за которой уже начиналось осквернение земли. До своей схватки с Ноком Садира никогда не прибегала к преднамеренному осквернению такого большого участка земли.
Хотя Садира сама верила в то, что она поступила правильно, прибегнув к подобным мерам ради сохранения собственной жизни, в данном случае у нее такой уверенности не было. Нок представлял для нее тогда непосредственную опасность, но теперь ситуация была совсем другой. Если же она уже однажды прибегла к оскверняющей землю магии с целью спасения себя от неминуемой смерти, то не появится ли у нее в следующий раз соблазна воспользоваться ею в более прозаических целях?
