— Столб?!
Таня жизнерадостно захохотала, уж слишком неожиданным оказалось сравнение. Никита выглянул из-за спины няньки и весело сказал:
— А я понял! Столб, он тоже в красно-белую полосочку, да, Анна Генриховна?
— Ты абсолютно прав, мой мальчик, — важно подтвердила старуха. — Именно в полосочку, и именно в красно-белую, как твоя любимая тетя Таня.
— Ну и ассоциации у вас! — возмутилась Таня, сбрасывая сапоги. — Сравнивать живого человека с грязным придорожным столбом, на который мочатся все блохастые собаки!
— Вовсе нет, мы тебя сравнили с другим столбом, — фыркнул Никита. — Свежеокрашенным. Еще чистеньким!
— Вот спасибо…
— Господи, как ты ходишь на этих шпильках? — Анна Генриховна кивнула на Танины сапоги. — Это же травмоопасно!
— Зато в них я на голову выше остальных. — Таня надела свои шлепки и взяла с тумбочки коробку с пирожными.
— Ты и без них выше, — сухо заметила Анна Генриховна.
— Без них не настолько!
Никита рассмеялся. Анна Генриховна снова негодующе поджала губы и ушла в комнату, собирать сумку. Таня заговорщицки прошептала:
— Чего это мы сегодня такие добрые?
— Из-за телика, — тоже понизил голос Никита. — Там какие-то девчонки сказали, что мечтают стать манекенщицами, а мальчишки — охранниками в супермаркете…
— Поколение бездельников растим! — с горечью крикнула Анна Генриховна из комнаты, и как услышала? — Раньше дети мечтали стать космонавтами, врачами, учителями, а теперь — модельками и охранниками, лишь бы не работать. Куда катимся…
Она вышла в прихожую и сняла с вешалки плащ.
— Не бойся, я не буду охранником, — утешил ее Никита.
— Очень за тебя рада, — проворчала нянька.
— Может быть, вы с нами чай попьете? — вежливо предложила Таня. — Я классные эклеры сегодня отхватила, с шоколадным кремом!
— Нет, спасибо, мне некогда. — Анна Генриховна укоризненно покачала головой и попеняла: — «Отхватила»!
И что за словарь?! Вроде бы интеллигентная девушка, из хорошей семьи…
— Я хотела сказать — купила.
Но Анна Генриховна не смягчилась и на чай не осталась. Торопилась домой, ее там ждал старый сиамский кот.
Если верить Анне Генриховне, ее Тимоша без хозяйки даже к своим мискам не подходил, так скучал. Одиночества он не любил, предпочитая «неспешную беседу и хорошее общество».
Таня, Сауле и Никита тысячи раз слышали, что «Тимоша — настоящий аристократ, редкий умница и красавец».
Изредка Анна Генриховна скромно добавляла — «как все сиамцы».
Никита с Таней смотрели, как она неспешно обувается. Причесывается у зеркала и повязывает косынку. Прячет старый-престарый зонт, такой большой, что не вмещается в сумку целиком.
