— Может вы в и правы, но выход, Анатолий Антонович, надо все же искать в любви друг к другу.
— Это хорошо, что ты стал понимать и о любви заговорил.
— Не такой уж я антисемит, как вам кажется. Я понимаю так: коль земля у нас одна, и мы обречены жить в коммунальной квартире, как говорил мой командир полка, надо жить в дружбе, прекратить воспитывать детей в семьях на нелюбви к другой нации. Я за то, чтобы все могли развиваться.
— А кто тебе не даёт, условия то у всех одинаковые.
— Вот здесь как раз вы не правы. Нет у нас равных условий. Почему я пошёл в училище, а не в престижный ВУЗ? Не потому, что мне нравится дышать пылью и нюхать солдатские портянки. Я понимал, что матери двух пацанов, студента и школьника, не поднять. И конкурса боялся. А Рабинович не боялся потому, что знал в приёмной комиссии тётя Сима сидит. Или его папа директор гастронома. Да и подготовлен я был слабее. Весной, вместо учёбы, выгоняли школьников на прополку колхозных полей, а осенью там же урожай собирали. А Рабиновичи в это время на скрипке учились играть. У меня тоже была мечта на гитаре научиться играть, но, увы, в селе не было такой возможности. Вы говорите, еврей предприимчивее нас. Куда же девается их сноровка, как только русскоязычный еврей приезжает в Израиль? Потому, что там все одинаковые и нет русского дурака Вани. Приходится и с автоматом бегать, и мусор убирать, и хлеб растить. Не зря же у нас острословы придумали самый короткий анекдот — «еврей колхозник». Я признаюсь вам, дружил с одной девочкой, когда в Москве учился. Встречает меня её брат и говорит: «Оставь Розу, у неё есть жених, и мы собираемся уехать в Израиль».
Я ему говорю: «У меня тоже серьёзные намерения, вы уезжайте, а она со мной останется. А вы её спросили?» «Это наше семейное дело, — отвечает он мне, — ты не наш, и тебя никто не станет тянуть, а я не хочу, чтобы моя сестра с нищим офицером болталась по гарнизонам».
— Я против этого разделения на своих и чужих. Хотя как это сделать — не представляю. Наверное, надо прекратить указывать конкретную национальность в паспорте. Отметка в паспорте — это та же звезда Давида, которую вешали фашисты еврею на грудь, только и разница, что в кармане. А предъявляем мы её по требованию первого захудалого милиционера или чиновника. Вы же посмотрите: любая анкета, а в ней фамилия, имя, отчество и национальность. Ну, первое понятно, а национальность зачем? Определить свой, чужой, или кто? Надо бы национальным элитам собраться и поставить все точки над «i». Назвать по именам всех своих «национальных героев». Прекратить, как бобры, точить ствол государства Российского и ждать пока оно не свалится снова на голову. Принять резолюцию «Ребята, давайте жить дружно!»
